Александр Великий. Мечта о братстве народов

В мае 331 года до н. э. армия выступила в продолжительный, длившийся почти четыре месяца, поход. После того, что сообщили разведчики, долгое ожидание не принесло бы больше никаких полезных результатов. Теперь Дарий собрал миллион пеших и сорок тысяч конных воинов. Тучи стрел его лучников затмевали солнце, боевые колесницы, оснащенные острыми серпами, скашивали, а слоны затаптывали все, что попадалось у них на пути, — эти известия Александр скрыл от своих солдат. И так было достаточно неприятностей. После того, как македоняне свернули с финикийской прибрежной дороги вглубь страны, чтобы пройти на север вдоль горного массива в Ливане, выяснилось, что сатрап Сирии не пополнил запасы продовольствия. Царь сразу же отстранил его от должности и был благодарен начальнику службы снабжения, настоявшему на том, чтобы вдвое увеличить число повозок с провиантом. Теперь по дорогам катилось почти две тысячи колесниц, изготовленных из произраставших вокруг Тира лесов, которые уже поставляли материал для строительства кораблей, палисадов, сооружения мостов, осадных башен, таранов, «черепах», штурмовых лестниц и крепежного материала для туннельных проходов. Именно тогда началось варварское разграбление лесных богатств, вследствие которого земля из-под вырубленных лесов под воздействием непогоды, дождей и снегов была смыта в долину и оставила после себя тот безрадостный пейзаж с голыми горами, который мы и сегодня можем видеть в этой местности.

У Тапсака македоняне переправились через Евфрат по двум мостам, наведенным высланным вперед специальным отрядом, вернее — по связанным железными цепями плотам. Вниз по реке можно было приплыть в Вавилон, но разведчики сообщили, что все поселения на этом пути подожжены персидскими конниками под командованием Мазея, который использовал теперь тактику «выжженной земли», чтобы заставить Александра пойти туда, куда персы считали нужным. На этот раз Дарий выбирал место сражения! Александр свернул на северо-восток, чтобы по старой караванной дороге через Харран и Нисибис пересечь степь на севере Месопотамии. Правда, у подножия армянских гор не текли молоко и мед, зато там было достаточно питьевой воды для его воинов, для тысяч лошадей, верблюдов, ослов и множества голов скота. Это был июль, и степь, раскинувшаяся на пятьсот километров в междуречье Тигра и Евфрата, сверкала под колебавшимся знойным воздухом. Исследователи, которые проследили путь Александра в этих местах, определили, что полуденная температура на солнце достигала 65–68 градусов, а тени практически не было. Поднятая смерчем пыль закрывала небо. Мириады мух — типичное здесь явление в летние месяцы — залетали в рот и уши, попадали в легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Они переносили желтуху, бронхит, заражали глаза: не случайно месопотамский бог болезней Неграл представал в образе насекомого. Больше всего страдала тяжелая пехота с ее более чем пятиметровыми копьями, шлемами, ножными латами, кожаными безрукавками. Двигаться можно было только после захода солнца и в сумерки.

Однажды к царю доставили схваченных всадников, которые принадлежали к разведывательному отряду сатрапа Мазея. Они рассказали, что Дарий выступил из Вавилона, решив уничтожить македонян при переходе через Тигр. Это были ложные сведения: когда армия, изменив маршрут, вышла к Ниневии, персов не было видно. Течение реки было необычайно быстрым, что соответствовало ее названию, так как «тигра» в переводе со староперсидского означает «стрела», и сорока тысячам пехотинцев и семи тысячам конников понадобилось несколько дней, чтобы достичь другого берега. Это могло стать для персов уникальной возможностью сильно сократить численность македонского войска. Они свой шанс не использовали.

Люди устали, многие были подавлены, и настроение не улучшилось, когда ночью случилось нечто такое, что заставило часовых поднять тревогу. Полная луна на глазах начала блекнуть, ужасный кровавый свет окутал ее, пока молочно-белый круг полностью не исчез в темноте. (Это было частичное лунное затмение, которое, как вычислили наши астрономы, случилось вечером 20 сентября 331 года до н. э.) «Души воинов охватила беспредельная тоска, — пишет Квинт Курций Руф в своей монографии. — Против воли богов затащили их в самый дальний уголок земли, где лишь голые пространства и пустыни лежат перед ними. Из-за жажды славы одного-единственного человека, который в своем тщеславном безумии устремлялся к небесам и уже давно отрекся от своей родины, проливается кровь многих тысяч».