Александра

Под платье я надела сапоги. Да, те самые до колен. Это на всякий случай. Так же под платье надела штаны. Нет, не камуфляжные, а адаптированные шаровары, те которые я носила на повседневку, не в обтяжку, но и не широкие. Хорошо бы ещё надеть свою миланскую кольчугу. Но решила, что это перебор. Вообще наши с Еленой платья были с сюрпризом. По бокам имелись разрезы, чуть ли не до пояса. Но сейчас они были искусно скрыты. Края разрезов были плотно прижаты друг к другу, причём внахлёст и скреплены нитью, но не крепко. И при необходимости одним движением можно было разъединить края разреза. И тогда подол уже не сковывал бы движение. Мощные серьги, которые в это время носили женщины, мы надевать не стали. Маман, конечно, удивилась, но настаивать не стала. Мы оставили свои серьги. У меня были золотые с небольшими бриллиантами. Это был подарок мужа, перед тем, как он уехал в командировку, из которой вернулся в цинковом гробу. У Елены были свои серьги с рубином. Я не знала настоящий рубин это или искусственный, но какая разница? Здесь всё равно никто это распознать не мог. А рубины на Руси ценились даже больше, чем алмазы. Нам заплели с Еленой косы. На волосы мы надели жемчужные сеточки. Вроде и волосы не скрыты до конца, но и не простоволосые. Протокол замужней женщины соблюдён. Такие сеточки стали совсем недавно входить в Европе в моду. Но в Москве у ювелиров, в основном это были евреи, они уже появились и были куплены накануне нашего визита в Кремль. Бусы надевать не стали, зато надели с Еленой очень красивые подвески из сундука. Подвески были разные у нас с Еленой. Я надела с изумрудами, а Елена с рубинами. У неё вкупе с серёжками получился гарнитур. Так же на голове были закреплены диадемы принцесс. Да, те самые, которые я по наглому присвоила нам с Еленой. На руки мы надели белые перчатки. Их сшили нам ещё в пограничной крепости. Перчатки были плотные. Шились под нашим строгим надзором. Поверх перчаток Елена надела пару перстней, опять же с рубинами. Перстни были из третьего сундука. Я обошлась один перстнём, на левую руку с изумрудом. На правую, на средний палец надела серебряную печатку Юрия Долгорукого. И конечно же на запястье левой руки застегнула браслет с командирскими часами. Мы обе стояли с Еленой и смотрели друг на дружку. Ленка зацокала языком.

— Ваше ампираторское Высочество, Вы не отразимы. — Писклявым голосом сказала она. — Настоящая Золушка на балу, забодай её комар.

Я чуть присел в реверансе.

— Благодарю Вас, Ваше амператорское Высочество. Вы тоже прекрасны, настоящая Белоснежка, шило ей в зад. Осталось только гномов дождаться. Где они?

— Понятия не имею. Пьянствуют, наверное, как обычно!

Маман с Евдокией и сенными девками ничего не поняли из нашей с Еленой пикировки. Мы засмеялись. Маман улыбнулась.

— Я вижу у вас дочки, хороший настрой. Да благословит вас пресвятая богородица. — Она перекрестила нас. — Мы будем молится за вас всех.

В светлицу постучались. Заглянул один из холопов.

— Матушка боярыня, хозяин послал за царевнами. Пора ехать.

— Всё, мы выходим. — Ответила я ему. Мы обнялись с маман. Всё же хорошая у нас с Еленой свекровь. Обнялись с Евдокией. У той на глазах показались слёзы. — Ты не плач. Чай не в каземат тюремный едем. — Сказала ей.

— Господи, Ляксандра, ты чего такое говоришь? Не дай бог. — Перекрестилась боярыня.

Мы вышли. Прошли на крыльцо. Маман нас сопровождала. Перед тем, как покинуть терем, на нас с Еленой одели шубы. Красивые, с мехом горностая. Всё верно. Без шуб никак нельзя, ибо потеря чести может быть. Шубы были накинуты на наши плечи. Придерживая их, мы сошли с крыльца. На подворье Находились ратники. Мои гвардейцы были в сёдлах. На них была красивая броня, сверкавшая в лучах солнца. Надраенная, как сказала мне шёпотом Ленка, как зад у павианов. Но и по мимо брони, все они были красиво разодеты. Тут же были и наши мужья. Когда мы вышли, на подворье стоял гомон. Но при виде нас всё стихло. Мужчины замерли. Мои головорезы мгновенно соскочили с коней. Сняли боевые шлемы. Все стояли и смотрели на нас с благоговением. Да. Наш вид их вогнал в шок и трепет. Мы с Еленой переглянулись и довольно улыбнулись. Посмотрели на наших с ней мужей. Оба Вяземских замерли. Смотрели на нас боясь шелохнуться.

— Что мальчики зависли? — Тут же раздался ехидный голос Елены. — У вас процессоры закоротило?

Что за процессоры и почему их закоротило, никто конечно не понял. Но парни отмерли. Засуетились. Дядька Евсей, тоже при параде, в дорогой, блестящей броне, смотрел на нас и улыбался. Они с бояриным переглянулись.

— Знаешь Фёдор, боюсь я, как бы некоторые не обозлились на тебя, что таких невесток красавиц, да ещё богатых и родовитых отхватил. Разговоры пойдут. Мол не по чину тебе.

— С разговорами как-нибудь разберёмся. Род Вяземских, не какой-то худосочный да из голодранцев. Чай мы далеко не последний боярский род. Да и государь со мной благожелателен.