Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

По всему земному шару из края в край, с востока на запад и с запада на восток, с юга на север и с севера на юг, повсюду, где природа надевает свои блестящие весенние наряды, при торжественном звоне тысяч и миллионов колоколов, в пышных соборах великолепных столиц великих империй и в самых скромных часовнях одиноких, заброшенных деревень — повсюду христиане весело приветствуют друга друг магическими словами: «Христос воскресе!»

— Ах, мерзавец! Разбойник! — закричал я на всю типографию. — Он меня убил, зарезал без ножа! Что делать?

— Сочините на скорую руку другую хронику, — говорит Костикэ.

Бегу в редакцию, стараюсь не глядеть в сторону дома Каракуди. Пишу и перечеркиваю, снова пишу и снова перечеркиваю… Пальцы дрожат. Не могу удержать ручки, а время — уж скоро десять часов! Проклинаю свою судьбу! Вдруг в дверях появляется — кто бы, вы думали? — злодей! С трудом заставляю себя взглянуть на него и слабым голосом, как у роженицы после тяжелых родов, говорю:

— Спасибо, дорогой Каракуди! Здорово вы надо мной подшутили!

— Как подшутил, господин директор?

— Пожалуйста!

И протягиваю ему гранки. Он их просматривает и начинает смеяться.

— Простите, произошла маленькая ошибка. У меня все эти хроники приготовлены заранее. Но если бы вы знали, что я пережил за последние два дня! И вот ошибся: не посмотрел, когда вынимал рукопись из письменного стола. — Разговаривая со мной, он все время смотрит в окно. — Сейчас принесу вам рождественскую хронику. Я уверен, что у меня припасена и такая, наверняка должна быть. Только бы ее найти… У нас теперь не убрано… Я еще вам не говорил, Флорика разрешилась от бремени.

Я окончательно изнемог.

— Когда?

— В семь часов утра…

— Ну и как?

— Девочка… Но схватки продолжаются..

— Ладно, нечего ходить на поиски хроники. Только вот что я вас попрошу: возьмите перо, у меня затекли пальцы, я не могу писать.

Снимаю с полки одиннадцатый том словаря «Ларусс», нахожу нужную страницу и мягко говорю счастливому отцу:

— Пишите…

Он устраивается за столом у окна, вытирает стекло шапкой, чтобы видеть, что делается напротив. Я начинаю диктовать:

«Праздник рождества Христова — один из древнейших христианских праздников. Чтобы уточнить эпоху установления этого праздника, мы должны обратиться к истокам христианства. Согласно свидетельству некоторых авторов, этот праздник был установлен в 138-м году нашей эры епископом Телесфором…»

Замечаю, что Каракуди не пишет, а пристально глядит в окно.

— Что я сказал?

— …в году тысяча восемьсот восемьдесят третьем нашей эры епископ Телефон…

Прежде чем я успеваю крикнуть ему «пошел вон!», он сам бросает перо, хватает шапку и молнией устремляется за дверь.

Появляется поэт Пиколино, и я диктую ему продолжение хроники. После обеда тираж четырех страниц почти готов.

Вдруг снова появляется Каракуди, очень веселый и довольный.

— Господин директор, я принес информацию, которая обязательно должна попасть в праздничный номер. Уверен, что она доставит вам большое удовольствие…

Он читает:

«С особым удовольствием сообщаем, что уважаемая госпожа Флорина Каракуди родила сегодня, 20 декабря, двух девочек, Деспину и Кяжну.

Знаменательное совпадение! В этот же день счастливому отцу, нашему уважаемому сотруднику господину Иг. Каракуди, исполнилось сорок лет.

Горячие поздравления счастливым родителям».

Наш праздничный номер получился на славу. Успех имели и хроника, и стихи, и начало повести; но особый успех у наших коллег имела информация о «знаменательном совпадении» и моя статья о празднике епископа Телефона.

В воскресенье, накануне рождества, в редакцию пришел благословить нас с праздником священник Пантелие Бырзеску в сопровождении нашего ценного сотрудника. Оба предельно веселы.

— Славим рождество господа нашего Иисуса Христа, — начинает батюшка и в заключение желает мне долгих лет счастливой жизни.

Я смиренно кланяюсь, целую икону, ласково смотрю на зятя и отвечаю тестю:

— Воистину воскрес, батюшка!

А на улице — дождь и снег, тает и замерзает, грязь и буран… непогода страшная, даже священника жаль выпустить из дому.

1907

Теодор Аман (1831–1891)

«Синая в 1888 году»

КИР [150]ЯНУЛЯ

Перевод М. Малобродской

Говорят, будто лет сто тому назад Дардарот, владыка преисподней, приказал предстать перед ним всем чертям — от мала до велика, пригрозив тому, кто ослушается, укоротить хвост и удлинить уши! Когда все собрались, царь дернул себя за бороду, страшно заскрежетал зубами, кашлянул так, что заскрипел трон, и, вылупив глаза, заорал: