Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая

Что делать? Надо высушить его получше! И я начал усердно вытирать конверт с обеих сторон… Тогда случилось новое несчастье — конверт расклеился…

В таком плачевном состоянии письмо, конечно, нельзя было передавать. Оставалось одно — бежать обратно к моему другу и просить его написать новое…

Обругав как следует недотепу, я выбежал на улицу с злополучным конвертом в руках. По дороге, сам не знаю почему, точно нечистый меня попутал, пришла мне вдруг в голову такая мысль: конверт все равно расклеился… перечту-ка я еще раз теплые слова моего друга.

Я принялся осторожно извлекать письмо из засаленного конверта и вдруг прочел в самом низу: «Этот осел…»

«Этот осел»?! Откуда могли здесь взяться такие слова? В письме, которое читал мне мой друг, их не было и в помине… Что же это могло значить?

Теряясь в догадках, я решительно вынул письмо из конверта и, развернув его, прочел нижеследующее:

«Уважаемый друг!

Податель сего — ничтожный человек, который настойчиво требует моей рекомендации. Он уверяет, что у него к тебе дело, от которого зависит будущее всей его семьи. Считая своим долгом предупредить тебя, что этот человек совершенное ничтожество, я поспешил дать ему требуемое письмо, так как иначе он обратился бы к кому-то другому и ввел тебя в заблуждение.

Гляди в оба — не верь ни одному слову из того, что этот обманщик тебе скажет. Что касается его характера, то этот осел может показаться иногда остроумным, если позабыть о его легкомыслии и придурковатости.

Окажи, стало быть, этому уважаемому другу надлежащий прием.

Твой и т. д.».

Хорошенько вытерев катившийся по лицу пот, я вскочил на первого встречного извозчика и помчался к моему другу. Когда я подъехал к дому, я увидел, что приятель мой идет мне навстречу. Я соскочил с пролетки и, улыбаясь, бросился к нему.

— Ну как, уже побывал? — спросил он меня. — Застал его дома?

— Разумеется, — ответил я весело.

— И как? Добился своего? Что он тебе сказал?

— Что он мог мне сказать?.. Что я ничтожество, с которым не стоит связываться… что я попросту осел… Это все, что он мог сказать о моем характере… Что же до того, что я кажусь иногда остроумным, то на самом деле я человек поверхностный и придурковатый…

— Откуда он это узнал?

— Из твоего письма.

— Он сказал тебе об этом?

— Нет! Я сам узнал.

— Откуда?

— Я распечатал твое письмо.

— Ах вот оно что! — негодующе вскричал мой друг. — Ты вскрыл чужое письмо?! Это позорный поступок!

Вместо ответа я влепил ему две пощечины, снова уселся в пролетку и приказал извозчику погонять.

Само собой разумеется, что после такого моего позорного поступка всякая связь между нами должна была прекратиться.

А жаль! Я потерял такого доброго друга!..

1901

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ХРОНИКА

Перевод И. Константиновского

Однажды в ненастное ноябрьское утро, в дождь, снег, ветер, когда и собаку жалко выгнать на улицу, я вызвал самого расторопного сотрудника «Возмущения нации» и сказал ему:

— Уважаемый господин Каракуди, вы много раз проявляли свою блестящую репортерскую изобретательность. Именно вас я прошу оказать нашей газете новую услугу.

— Какую, господин директор?

— К рождеству мы выпускаем специальный литературно-художественный и научный номер газеты. В редакционном портфеле имеется довольно много материала, и мы отберем лучшее. Но нам не хватает специальной рождественской хроники… Возьметесь?

— С удовольствием…

— Рождество падает на понедельник; номер должен выйти из печати не позднее четверга. Специальный номер, красиво напечатанный и не измазанный типографской краской, как обычные номера, тщательно прокорректированный, без опечаток!..

і— Само собой разумеется… но…

— Что «но»?

— Какая погода на улице!

Действительно, начинался буран.

— Какое отношение имеет погода к нашей хронике?

— Непосредственного отношения она, конечно, не имеет; но батюшка зовет меня к обеду, он давно уже подает мне знаки, — по-видимому, проголодался, рано сегодня встал.

Батюшка — это тесть нашего репортера. Они живут вместе, как раз напротив редакции, во дворе церкви святого Иоанна. С балкона их дома видна редакция, а отсюда — их балкон. Летом, когда мы работаем с открытыми окнами, священник просто кричит своему зятю: «Игнат, готово!» Зимой он подает ему знак рукой. Поэтому Каракуди всегда работает за столом, что у окна.

— Раз так, — продолжал я, — не стану больше вас задерживать. Мы условились: рождественскую хронику «Вифлеем, ясли, звезда, волхвы и т. п.» — ни больше и ни меньше двух колонок. Размер вам известен, колодка вам знакома… Следовательно, как хороший башмачник, обуйте меня, дорогой коллега, обуйте по всем правилам!

Вместо ответа дорогой коллега распахнул окно, в которое ворвался ледяной ветер, и громко крикнул через весь двор:

— Иду сию минуту! Подогрейте борщ!

После чего он простился и ушел.