Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Сдавшиеся турки получили награды. Те, кто хотел, пополнили византийскую армию. Вероятно, их впоследствии расселили по берегам Вардара и обязали служить царю. Иными словами, турки превратились в туркополов.

Еще легче отделалась попавшая в плен жена султана. Ее со всеми почестями проводили в Константинополь и содержали в роскоши, затем использовали как заложницу при захвате городов в Малой Азии и наконец вернули Кылыч-Арслану без выкупа. «Это последнее, — говорит Гийом Тирский, — император сделал для того, чтобы выиграть расположение турок и… своими благодеяниями вооружить их противу наших». Книги таких людей, как Гийом, играли роль заказных журналистских репортажей. Они и создавали лживые образы благородных крестоносцев, которые стали жертвой византийского коварства.

5. Новая присяга

Но вернемся в Никею. Решив проблему турок, Вутумит столкнулся с другой опасностью: как бы рыцари не бросились на стены, чтобы уничтожить город и всех его защитников — без разницы, турок или греков. Он повсюду расставил воинов и стал ждать.

Рыцари стояли под стенами города в растерянности. Алексей отнесся к ним как к наемникам, а не союзникам. Они попросили Мануила Вутумита впустить их в город, чтобы помолиться в храмах. Предусмотрительный Мануил позволил католикам входить строго по десять человек. Предосторожность оказалась нелишней. Видя, что с ними разговаривают с позиции силы, рыцари присмирели. За то, что сумел захватить и удержать город, Вутумит получил от императора должность дуки Никеи.

* * *

После взятия города царь захотел получить клятву верности не только от главных крестоносцев, но и от их вассалов — словом, от тех, кто еще не принес ее.

«Князьям же он отправил каждому отдельно большие подарки, и письменно и словесно выражал им похвалу и великую благодарность за их благородную услугу», — пишет Гийом Тирский. Но простые воины-крестоносцы возмутились этой сделкой. Они-то ничего не получили за свои труды. Крупные феодалы не спешили делиться с ними. Зато они услышали ропот недовольства и подхватили его. Если не можешь подавить бунт — возглавь!

Возник юридический казус. В договоре, который крестоносцы заключили с императором в Константинополе пару месяцев назад, стояло еле дующее условие:

«Если удастся им с Божиею помощью овладеть одним из городов, принадлежавших прежде империи, по всей их дороге до Сирии, то такой город с прилежащею областью должен быть возвращен императору, и вся добыча и прочее имущество жителей отданы без всяких препятствий войску в виде награды за его труды и как уплата за издержки».

Следовательно, базилевс нарушил уговор, спасая город. Но Алексей по-прежнему не собирался отдавать Никею. Он подкупал все большее число рыцарей взятками и подношениями. А взамен требовал присяги. То есть опять же считал рыцарей наемниками. Крестоносцы пошумели и согласились.

В свое время норманны избежали присяги в Константинополе. Но теперь Алексей настоял на своем, взамен пообещав норманнским баронам богатые подарки. Боэмунд польстился на них и дал знать императору, что уговорит своих присягнуть. «Такова была его неудержимая страсть к наживе», — замечает Анна Комнина.

Император по-прежнему находился на берегу Босфора. Туда он и пригласил предводителей рыцарского войска. Разбили огромный шатер. В нем состоялась аудиенция. Алексей собрал своих горе-союзников и сказал:

— Вам известно, какую клятву вы мне принесли. Если вы ее еще не нарушили, посоветуйте принести клятву тем, кто этого не сделал.

К царю стали подходить новые рыцари с обещаниями верности. Однако Танкред ни за что не хотел присягать хитрому византийцу.

— Я обязан верностью одному Боэмунду и стану хранить ее до самой смерти, — упирался норманн.

Его принялись уговаривать братья по оружию и даже родня императора. Танкред с притворным равнодушием покосился на шатер, в котором на троне восседал Алексей, ожидая присяги, и сказал:

— Если император даст мне такой шатер, полный золота, а еще подарки, которые достались остальным графам, я принесу клятву.

Предложение звучало откровенно издевательски. Георгий Палеолог, очень ревностно относившийся к интересам императора и его статусу, не вытерпел и оттолкнул Танкреда от шатра. Как смеет наемник и варвар издеваться над базилевсом?!

Танкред бросился на Георгия с кулаками. Еще немного, и дошло бы до рукопашной. Вмешался император. Он сошел с трона, покинул шатер и встал между забияками. Боэмунд со своей стороны удержал Танкреда.

Не подобает бесстыдно нападать на родственников императора, — тихо сказал он племяннику.

Тем более что выгоднее было выжать из ромеев побольше золота, а уж потом драться. Но об этом Боэмунд предусмотрительно промолчал.