Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»

Уверен, что со своей статьей Е. Г. Либерман пришел в «Правду» не «с улицы», а получил, как и газета, «добро» на публикацию в соответствующих структурах (что подтверждается воспоминаниями тогдашнего главного редактора «Известий» А. И. Аджубея[381]).

Идеи, высказанные харьковским профессором, поддержали считавшиеся «либеральными конформистами» советские экономисты — академики Академии наук СССР В. С. Немчинов и С. Г. Струмилин, член-корреспондент Академии наук СССР А. М. Румянцев[382]. Появился даже термин «либерманизм», под которым понимали новые веяния в экономической науке… Но были и противники — например, бывший министр финансов А. Г. Зверев или ученый-экономист В. М. Глушков, инициатор и главный идеолог разработки и создания Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации, предназначенной для автоматизированного управления советской экономикой. Однако Зверев, критикуя Либермана, не предлагал каких-либо альтернатив, а реализация проекта Глушкова была возможна только с учетом его финансирования в объеме 20 миллиардов рублей (астрономической по тем временам суммы) и могла быть полностью осуществлена только к 2000 году…

Далеко не со всеми выкладками, обобщениями и выводами автора Косыгин был согласен, ему понадобилось время, чтобы, проконсультировавшись с экспертами из Госплана, Академии наук, Московского университета, понять убедительность доводов Либермана в отстаивании своих идей. По сути, харьковский профессор теоретически обосновал то, о чем и сам Косыгин размышлял на протяжении многих лет, а также объяснял, с научной точки зрения, выгодность одних и косность иных элементов экономического механизма. По сути, Либерман свел воедино все «за» и «против» реформы, доказывая, почему так, а не иначе. В то же время Алексей Николаевич прекрасно понимал, что Евсей Григорьевич чистой воды теоретик, мало имевший дело с практической реализацией теоретических парадигм. Косыгин и сам старался иметь дело с практиками, останавливая ученых-теоретиков:

— Подождите, вы потом будете подводить экономическую базу, давайте сейчас послушаем тех, кому осуществлять реформу, они лучше знают все подробности производства[383].

^{Станислав Густавович Струмилин. 1940-е. [Из открытых источников]}

Статья Либермана была той «последней каплей», которая перетянула чашу весов с аргументами «нужно ли» над аргументами «можно ли».

Уверен, Косыгин сам себе (но только — сам себе) признавался в том, что «экономические законы социализма», как тогда принято было определять, «носят объективный характер». Их нельзя «реформировать» волей одного лица или целого государства. Однако их можно и нужно познавать и использовать для решения конкретных задач национального хозяйства. Эта установка и сделала возможным начать «косыгинскую реформу».

Стоит учитывать и тот факт, что экономическая концепция Либермана выступала, и это понимали многие, альтернативой сталинской концепции, принцип «народнохозяйственной рентабельности» она предлагала заменить рентабельностью отдельного предприятия[384]. Естественно, «харьковская модель», и это признавали сами ее авторы, нуждалась в доработке, в устранении противоречий. Но «устранять и дорабатывать» предполагалось в процессе самих реформ… Да и средств для дальнейшей разработки не требовалось столько, сколько запрашивал для реализации своих идей В. М. Глушков. Все это, несомненно, подкупало.

^{Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР № 728 «Об улучшении управления промышленностью». 30 сентября 1965. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 791. Л. 73, 83]}

…С конца 1964-го по начало осени 1965-го Косыгин вместе с помощниками — более всех ему помогал все тот же А. Г. Карпов, с которым он работал и в Совете по эвакуации, и в осажденном Ленинграде, и в Совете народных комиссаров РСФСР — сводил воедино теоретические выкладки реформы, продумывая каждый параграф, каждый абзац, каждое предложение.

27 сентября 1965 года председатель Совета министров СССР выступил с докладом об основных направлениях экономического курса вновь созданного правительства «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства».

О чем же хотел сказать и сказал премьер?