Ален Бадью об Алене Бадью

III. Онтологии

Если я рассматриваю свои размышления о бытии в контексте истории этого вопроса, я замечаю не менее шести подходов к пониманию того, что в конце концов стали называть «онтологией».

Прежде всего – два негативных подхода:

1. Понятие бытия является пустым, у него нет смысла. Эта точка зрения сегодня превалирует по уже упомянутым причинам. Ее с самого начала придерживался скептицизм, равно как и позитивизм, как можно увидеть на примере Огюста Конта; этих же взглядов открыто придерживается витализм; эту точку зрения разделяет Витгенштейн, с ней целиком согласны представители американской аналитической философии. Для всех этих мыслителей ясно, что слово «бытие» является безосновательной субстантивацией [переходного] глагола «быть таким-то или таким-то», в результате чего мы приходим к полной бессмыслице.

2. Понятие бытия имеет смысл и положительное значение. Но мы не можем по-настоящему познать, что является его содержанием. «Вещь в себе» располагается по ту сторону наших познавательных способностей. Как известно, в этом состоит точка зрения Канта, но в конечном счете этот взгляд разделяет и Хайдеггер с его «историзмом»: современный нигилизм, вызванный к жизни разгулом техники, привел к тому, что мы позабыли не только подлинный смысл и предназначение [destination] бытия (каковая участь постигла метафизику уже начиная с Платона): мы позабыли и о самом факте забвения. Поэтому для нас стал совершенно чуждым не только смысл бытия, но и сам вопрос об этом смысле, который, между прочим, конституирует нас исторически.

А теперь четыре положительных подхода:

Все они сходятся в том, что слово «бытие» имеет реальный смысл, оно может быть предметом истинного и обоснованного знания. Но это общее всем им утверждение дает начало различным и подчас диаметрально противоположным ходам мысли.

3. Третий подход намечает путь к монотеизму в разных его формах: наиболее непосредственной и точной формой проявления бытия является Единое, Великое Единое или Единое как Бесконечность. В общем говоря, в этом состоит позиция классической метафизики, которую Хайдеггер небезосновательно определяет как «досмотр бытия со стороны Единого» [l'arraisonnement de l'être par l'Un]. На самом деле об этом говорил уже Аристотель, для которого бытие представляется «чистым актом» трансцендентного бога. У него вопрос определения смысла бытия становится – и на протяжении длительного времени будет оставаться – преимущественно философской задачей Доказательства

того, что Единство бытия как таковое существует. Между тем появятся и мистические течения, для которых доступ к трансцендентному бытию открывается не благодаря доказательствам, а через переживаемый опыт, рассказ о котором имеет поэтическую, а не логико-математическую форму. Эти течения обусловлены искусством, как можно понять на примере св. Иоанна Крестного, а вовсе не наукой, примером чего служат работы Мальбранша. Но в обоих случаях мысль-жизнь достигает бытия лишь через восхождение к Единому-бесконечному, этой современной форме аристотелевского Единого как чистого акта.

4. В четвертой перспективе бытие предстает не как рационально или экстатически постигаемая трансцендентность Бога-Единства, но как своя собственная тотальность, и все изнутри нее указывает на нее, будучи имманентным выражением ее единственности. Предпосылки этого направления мысли заложены Парменидом, который из несуществования небытия выводит абсолютное единство бытия, так что все явленное в нем сущее предстает как его мнимые преломления. Своего апогея этот спекулятивный взгляд достигает у Спинозы, доказывающего единство Субстанции (или Природы), которая изнутри самой себя в избытке производит разнообразные модусы, каждый из которых в своем бытии целиком зависит от субстанциального Единства. Гегель предлагает свой, динамический подход, также ориентированный на имманентность: будучи абсолютным, бытие совпадает с историей своего становления. Бытие диалектически самораскрывается, и в абсолютном Знании замыкается круг его становления.

5. С пятой точки зрения бытие можно помыслить лишь ценой отказа от всякого трансцендентного Единства, от всякой объединяющей тотализации. На самом деле бытие – лишь дисперсия множественности в пустоте. Иными словами: Единое (как пустота) – на стороне небытия, а бытие распадается и дробится на атомы. Со времен Демокрита этот подход начинают называть материалистическим, поскольку его сторонники отказываются от всяких попыток отыскать смысл бытия вообще, а вместо этого принимают материальность атомов и их комбинаций в пустоте. Этого подхода придерживаются Эпикур и Лукреций.