Аленушка и братец ее козел

– В ад не хочу! – вынесла вердикт я.

– Ален… Осталось два дня! Всего два дня! – возмутился Ванька.

– Вот сам туда и отправляйся! – обиженно выпалила я.

– Вань, посиди в комнате, я покормлю Алену, а потом массаж головы тебе сделаю, – миролюбиво пропела ведьма.

Братик зыркнул на меня обиженными глазищами и боком выскользнул из комнаты, чудом не зацепившись рогами за дверной косяк. Не смогла сдержать ехидной ухмылки, проводив Ваньку взглядом. Есть на свете справедливость, не одна я мучаюсь.

Спустя несколько минут мы с Миленой переместились на кухню. Я медленно жевала жареное мясо с картошкой, заедая все это спелым помидором, слизывала сок от овоща, что стекал по пальцам. Мила же с прищуром смотрела на меня, молча попивая чай.

– И как он в постели? – озвучила вопрос ведьма.

Я тут же закашлялась и, уронив помидорку, возмущенно уставилась на рыжую.

– Кто? – просипела я, как только перестала задыхаться.

– Он! – выразительно округлив очи, повторила Милена. – Тот, от кого ты утром пришла в одной простыне.

– Нормально, – буркнула я спустя пару минут гнетущего молчания.

– Успокой мои расшатанные нервы и скажи, что ты была не с атеркаром, – мученически простонала ведьма.

– С удовольствием, – усмехнулась я, медленно дожевывая несчастный помидор. – Я была именно с ним.

– Дура! – выдохнула Милена, скрестив руки на груди. – Чем ты думала? Ты хоть понимаешь, что он не человек?

– Понимаю, – кивнула я.

– И что ты теперь собираешься делать? – поинтересовалась рыжая.

– Жить… – уверенно произнесла я. – Мил, это был просто секс, – попыталась я успокоить ведьму или себя – пока еще не решила. – Хороший, даже, наверное, лучший в моей жизни, надеюсь, не последний. Вот только с ним – не хочу.

– Это еще почему? – забавно переместив брови на лоб, полюбопытствовала Милена.

– Потому, – припечатала я.

Прихватив опустевшую тарелку и приборы, я направилась к раковине, включила воду и стала усиленно намывать посуду. Спустя несколько минут ведьма не выдержала и, встав, подошла, чтобы выключить воду и отобрать тарелку, затем, ухватив за руку, вернула мою тушку на табурет. Возвышаясь надо мной, она сверлила меня взглядом, возбужденно пыхтя.

– Ты сестра человека, которого я люблю, – процедила рыжая сквозь зубы. – И мне не все равно, что с тобой будет!

– Мил, не бесись, – выдохнула я. – Ты сама сказала, осталось два дня, а потом я выпью настойку, что дала мне Злата, и все забуду.

– Нет, – горько усмехнулась ведьма, занимая место напротив. – Не забудешь. Ночами ты будешь реветь по тому, кого попытаешься забыть, вот только его лицо, его руки, его поцелуи… Ален, ты никогда этого не забудешь.

– Забуду! – упрямо повторила я. – За-бу-ду…

На кухне повисла тишина, каждая из нас думала о своем. Чужие мысли я читать не умела, сама же отгоняла образ полуобнаженного атеркара, что раз за разом вставал перед полуприкрытыми глазами.

– Я попробую тебе помочь… – произнесла рыжая, рассеянно смотря в окно. – Не уверена, что получится, но все же…

– Мил? – позвала я девушку. – Во что они играют?

– В судьбу, – не смотря на меня, произнесла ведьма. – Им скучно, их дни монотонны. У каждого атеркара есть свое развлечение, но и оно не спасает от скуки. Раз в промежуток времени они становятся людьми. Точнее, играют в людей.

– Это весело? – с сомнением уточнила я.

– Не думаю, – протянула рыжая. – Знаешь, во-первых, все это лишь теория, которая в виде сплетен передается от ведьмы к ведьме. Никто из нас не знает, а что же на самом деле происходит в аду. А во-вторых, ты первая не ведьма, которая не только попала к ним, но и до сих пор жива. А еще ты не сломалась, понимаешь?

– Не очень, – честно призналась я.

– Ты видела детей, которым дарят игрушки? – я осторожно кивнула, пытаясь угадать аналогию. – Любую игрушку пробуют на прочность, – усмехнулась Милена. – Тебя тоже, как игрушку, пробуют на прочность, но ты не сломалась… Пока не сломалась.

– Не дождутся! – резко ответила я, вставая из-за стола. – И я им не игрушка. Я человек! Я живая! Да и они не дети!

Встав, я облокотилась ладонями о столешницу и, прищурив глаза, пронзила ведьму предупреждающим взором.

– Обломаются! На мне… обломаются, – расправив плечи, я резко выдохнула: – Пора!

– Да, пора… – рассеянно согласилась Мила.

Направляясь в комнату, я впервые не задумывалась, во что облачиться, рука нащупала в шкафу джинсы и легкий белый свитер. Небрежно заплетая волосы в косу, я потускневшим взором рассматривала свое отражение в зеркале.

Два дня… И я свободна… Ото всех. И прежде всего от него!

Ровно в назначенный срок я сунула ноги в кроссовки и решительно распахнула дверь.

* * *