Альфа и Омега

Я не думаю, что он осознавал, о чем просит, но так было даже лучше. Не позволяя себе сомневаться слишком долго, я наклонилась и крепко поцеловала его соленые от пота губы. Его боль электрическими иголками впилась в мои мышцы, пронзая их насквозь, и мне стоило определенных усилий не отшатнуться в ту же секунду. В голове вспыхнули воспоминания о сказке из детства — о соловье, что прижимался грудью к шипу розы, чтобы та к рассвету окрасилась в красный цвет. Кажется, конец у сказки был не особо счастливый, и все же я не останавливалась, пока альфа не оттолкнул меня сам, наконец поняв, что происходит.

— Глупая омега, — выдохнул он с досадой, но мучительное напряжение из его голоса пропало, а после того, как мы отстранились друг от друга, боль и в моем собственном теле стремительно пошла на убыль.

— Я принесу лекарства, — проговорила я, поднимаясь. Первую пару секунд боялась, что ноги меня не удержат, но все обошлось. — Пожалуйста, подожди совсем немного, ладно? Все будет хорошо.

— Сколько сейчас времени? — уточнил он хрипло, видимо окончательно проснувшись и придя в себя.

— Не знаю. Мало. — Я покосилась на окно, за которым до сих пор царила непроглядная темень, но зимой это вряд ли можно было считать надежным индикатором. — Постарайся еще поспать, ладно? Я попрошу… попрошу Медвежонка с тобой посидеть, хорошо?

— Пить хочется, — пробормотал альфа, снова откидываясь на подушки. — И думать так… сложно. Мне кажется, что я забываю… слишком быстро. Хана, который час?

— Я не знаю, — совсем тихо прошептала я, усилием воли смаргивая слезы и не давая себе окончательно расклеиться. Потом, напоив его, я наскоро переоделась и, убедившись, что альфа снова задремал, направилась к Ории. По пути выяснила, что время едва перевалило за пять утра, но лично мне показалось это достаточно приемлемым часом для того, чтобы нанести ранний визит доктору Тадли.

— Мне просто нужен его адрес, — добавила я, введя хозяйку Дома в курс дела. — Я не собираюсь ждать, пока он соизволит проснуться, выпить утреннего кофе и прочитать свежую газету. Йону нужны противосудорожные препараты и… все остальное.

— Знаешь, я сейчас почти вижу его в тебе, — вдруг заметила старшая омега, запахивая на груди поверх ночной рубашки свой фиолетовый халат со звездами и полумесяцами. — Йона. Когда он искал Сэма, то был точно таким же — не хотел ждать ни одной лишней минуты, готов был среди ночи сорваться куда угодно, для него вообще не существовало неуместного времени. Все-таки ты действительно его близнецовое пламя.

Ее слова больно царапнули меня внутри, но я не стала давать волю эмоциям.

— Так вы дадите мне его адрес?

— Медвежонок тебя проводит, — отозвалась она. — Он бывал у него раньше, когда забирал… лекарства для девочек. Я разбужу его и дам нужную сумму, ты пока выпей кофе. Нужно хотя бы искусственно поддерживать твою энергию, Хана. Я ведь уже говорила, что ты напрасно так себя изводишь? Если упадешь без сил, Йону это никак не поможет. И нам тоже.

Я не стала с ней спорить — просто не видела в этом смысла. Я знала, что рано или поздно последствия событий этой недели нагонят меня, но пока мне вполне сносно удавалось от них удирать. И да, кажется, я правда стала куда лучше понимать своего альфу. Имея достаточно веский стимул двигаться вперед, тяжело было притормозить просто для того, чтобы отдохнуть, даже если этот отдых становился жизненно необходимым.

Приготовив себе черный крепкий кофе, я выпила чашку почти залпом, стараясь не акцентироваться ни на вкусе, не на температуре напитка. На улице все еще шел снег, частично засыпавший собой стекла в небольших кухонных окнах. По радио, что привычно напевало что-то себе под нос, гоняли старые хиты восьмидесятых, под которые любили танцевать мои родители. Странно, сколько лет я не вспоминала об этом — о том, как они танцевали в нашей гостиной, обнимая друг друга, смеясь и порой совсем не попадая в ритм. Сколько мне было тогда? Года четыре? Или меньше? Я помнила новогоднюю елку, забрызганную россыпью разноцветных огоньков, запах хвои и мандаринов, и то, какой красивой тогда была мама. Совсем еще молодой, не успевшей познать горечь закончившейся любви. Они с папой не были соединены истинной связью, но это не помешало им прожить несколько очень счастливых лет вместе, прежде чем все закончилось. Был ли вообще в нашей с Йоном связи весь этот сакральный смысл, если она принесла нам столько несчастий? Стоила ли истинная великая любовь всех тех жертв, что мы уже принесли и продолжали приносить каждый день? Я уже не знала ответа на этот вопрос.

— Сестренка, ты не спишь?

Медвежонок, тронув меня за плечо, развеял облако моих детских воспоминаний, которые и в самом деле стали уже слишком яркими и похожими на начало сна.

— Я в порядке, — кивнула я, поднимаясь на внезапно ставшие такими тяжелыми ноги. — Идем.