Альфа и Омега. Книга 2

Внезапно он одним неуловимым ударом по коленям сбил меня с ног, и я сползла на пол, увлекая его за собой. К тому моменту мое тело уже совершенно размякло и отяжелело, и от боли в саднящей шее, что была всему причиной, я едва могла думать. Если бы существовало возбуждение наоборот — все нарастающее чувство омерзения, ужаса и боли, готовящееся разрядиться вспышкой ломающих кости судорог во всем теле, — то я бы сказала, что сейчас испытываю именно его.

— Отдай мне его, — скользил его шепот по моей шее. — Отдай мне его весь, Хана.

Ощущая, как у меня по щекам текут слезы, я тем не менее не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. То, что альфы способны были сделать с нами своим запахом, этот человек делал своими зубами, и я готова была поклясться, что чувствую, как моя кожа расходится под ними, рвясь и кровоточа.

— Йон… — беспомощно и почти неосознанно позвала я, слабо царапая ногтями пол.

— Он тебя больше не получит, — проворчал Гаррис. — Теперь ты только моя. Я спас тебя, а значит ты принадлежишь мне. — С этими словами он укусил меня, глубоко запустив зубы в мою плоть, и я закричала, почти сразу сорвавшись на хрип.

— Ты должна быть мне благодарна, Хана. Я спас тебя, — недовольно пробормотал он, утирая мою кровь со своих губ. — Ты будешь послушной девочкой, правда? Хорошей послушной девочкой? Ты будешь моим новым огоньком?

Я почувствовала, как он ногтями расковыривает ранку от собственных зубов у меня на шее, словно пытаясь добраться до мяса и моей пульсирующей феромонами железы, и от ужаса происходящего мое сознание помутилось, а в следующую секунду я вдруг ощутила, как его пальцы дернулись назад.

— Какого… хрена? Что… что с твоим запахом? Что ты…

С трудом приоткрыв глаза, я увидела, как он сполз с меня, держась за собственное горло. Его лицо покраснело, словно он вдохнул жгучего перца или чего-то подобного. Ничего не понимая, я наблюдала за тем, как он вздрагивает всем телом, а потом внезапно осознала, что больше не чувствую собственного запаха — его сменил полный ревущей ярости запах моего альфы. Еще никогда на моей памяти он не был таким сильным, таким… свирепым и всеподавляющим. Казалось, если бы он мог обратиться кислотой, то выел бы этому человеку лицо.

Тело по-прежнему плохо слушалось — плохо, но достаточно для того, чтобы я отползла спиной назад, одной рукой зажимая собственную кровоточащую шею. Не видя, куда двигаюсь, я врезалась плечом в стол и сбила с него пустую кружку из-под чая. Ударившись об пол, та разбилась на несколько частей, и я была готова поклясться, что не думала и секунды перед тем, как схватить один из них.

Гаррис пытался сесть, но пока у него это плохо получалось. Феромоны альфы были слишком сильными, и ему с его особенным обонянием, которое он столько лет ото всех скрывал, было куда тяжелее бороться с ними, чем обычному человеку. И все же я понимала, что надолго это его не задержит.

Запах Йона придал мне сил, а его ярость, казалось, полностью подчинила меня себе. Хотя, кого я обманываю — я сама хотела сделать абсолютно то же самое. И прежде чем иные мысли и сомнения успели оформиться у меня в голове, я загнала керамический осколок в шею Гарриса, резко и глубоко двинув им внутри.

— Вот тебе твой огонек, сволочь, — выдохнула я и совершенно без сил повалилась на спину рядом с ним. Какое-то время он еще дергался и булькал у меня под боком, а потом наступила тишина.

Глава 14. Друг

Не могу с уверенностью сказать, как долго я лежала на полу, но в какой-то момент мне стало неуютно и холодно, и я осознала, что половина футболки, которую я позаимствовала из комода в спальне Гарриса и надела после душа, пропиталась остывшей и неприятно холодящей бок кровью. Только тогда я поднялась на ноги и позволила себе в полной мере осознать произошедшее.

Мужчина был мертв — не нужно было быть медиком, чтобы это понять. И это я убила его. Убила, не задумываясь, не задаваясь лишними вопросами, хладнокровно и прицельно выбрав место, куда нанести один-единственный удар. Это не походило на состояние аффекта даже несмотря на то, что меня сотрясала ярость моего альфы. Я прекрасно понимала, что делаю и к чему это приведет. Я просто хотела, чтобы он умер. Чтобы проблема в его лице исчезла. Я поступила точно так же, как Йон, которого еще совсем недавно готова была осудить за подобное поведение. Всегда ли я была на такое способна или же все дело было в том, что наши с альфой души переплелись корнями, местами практически перестав отличаться друг от друга? Я «научила» Йона быть вежливым в метро и выражать свои чувства словами, как бы трудно это ни было. Он взамен «научил» меня убивать, когда на кону стояла моя жизнь. И моя рука не дрогнула.