Альфа поневоле

Бабушка часто повторяла мне, что я обязательно изменюсь, когда стану старше. Ничего в своей жизни я не ждал так сильно, как полового созревания. Но мне, видимо, на роду написано было прожить всю жизнь несчастным. Я становился старше, а признаков пубертата, как у всех других парней, так и не наблюдалось. Я понимал, что со мной что-то не то. Даже бабушка порой осторожно роняла в мой адрес «недоразвитый» и старалась кормить меня получше. Но все эти переживания отошли на второй план после того, как в одну из лунных ночей я вдруг начал трансформироваться.

Бабушка сначала решила, что у меня припадок, хотела вызвать скорую. Но потом увидела, что у меня все кости выворачиваются, а на гладкой коже появляется шерсть. Она начала причитать и креститься, облила меня святой водой, стала тыкать мне в лицо икону. Я на это всё смотрел как-то отстранённо. Было больно, жутко больно, так что я принялся скулить и подвывать тихонько. Забился под кровать и попытался не шевелиться. Она ещё некоторое время ходила охая по квартире, пару раз шваброй приподнимала край застилавшего кровать покрывала.

– Что же это? Что же это делается-то, а? – произнесла она беспокойно, сев на диван. – Стасик, это ведь ты?

Я тихонько подал голос. Тело горело, дышать было тяжело.

– Да как же это? Что же делать-то?

Она посидела немного, беспокойно вздыхая, а потом пошла на кухню и принесла оттуда пару варёных сосисок.

– На вот, – она бросила мне их под кровать. – Только меня уж не кусай, ладно?

Вспоминая об этом позже, всегда удивлялся такой её реакции. На самом деле есть мне не очень хотелось, но сосиски пахли очень аппетитно и были прямо у меня под носом, так что я в конце концов их слопал. Бабушка заглянула под кровать и довольно закивала. А потом снова сходила до кухни и принесла маленький тазик с водой. Я попил, расплескав половину воды на пол. Она только усмехнулась на это.

Как только я перестал бояться её и освоился немного в новом теле, мне захотелось выйти на улицу. Я осторожно вдоль стеночки пробрался в прихожую и начал скрести входную дверь.

– Нет, Стасик, на улицу тебе нельзя, ты там всех алкашей местных перепугаешь, – она заперла дверь за замок, а потом поспешила к балкону. Мне не оставалось ничего, кроме как сесть на полу последи кухни и уставиться в незашторенное окно. Там же я в итоге и уснул. А когда проснулся, уже вновь был человеком.

Просто так оставлять ночной инцедент бабушка не стала. С самого же утра села за телефон и за два часа обзвонила всех своих знакомых. При этом соблюла все правила конспирации. Разговор начинала вообще с других тем, заходила издалека, прямых вопросов не задавала. Главная её задача заключалась в том, чтобы выяснить природу моей транформации. И к моему удивлению, пара её приятельниц по большому секрету рассказали, что знают о таком. Дескать, с давних времён ещё пошло, что некоторые колдуны-шаманы могли превращаться в волков. И вроде как, у того, в ком их кровь, тоже могут проснуться сверхестественные силы. Но распространяться о таком не стоит, поскольку люди по натуре своей злые и не принимают всего, что не могут понять умом.

Наверное я бы ударился в панику и наделал глупостей. Но бабушка меня успокоила, сказала, что будет присматривать за мной. Просто велела не говорить никому и следить за собой. А ещё внимательно слушать людей и искать себе подобных. Мысль о том, что вокруг могут быть такие же как я, заставляла меня чувствовать трепет. Мне очень хотелось подружиться с кем-то, хотя бы немного. Порой я даже представлял, что семья Дениса тоже волки. От Дениса даже исходило что-то такое непонятное, что-то что привлекало моё внимание и заставляло думать о нём долгое время после встречи. Но, разумеется, спросить его напрямую я не мог.

Отсутствие у меня типичных мужественных признаков стало беспокоить родных. Чем старше я становился, тем больше походил на девушку. Андрей язвил, называя меня бабой с яйцами. А мама начала подозревать у меня генетическое отклонение, именуемое синдромом де ля Шапеля. Это патология, при которой мужчина генетически является женщиной с соответствующими хромосомами. Мама настаивала на том, чтобы я прошёл обследование. Я, разумеется, отказывался. Одно дело, когда тебя просто обзывают уродом, а другое, когда твоё уродство подтверждено медицинской справкой. Я не собирался давать Андрею ещё один повод постебаться над собой. В ответ на тираду мамы я привёл аргументы из той же статьи, которой она тыкала мне в лицо.

– Даже если это действительно болезнь, то лекарства от неё нет, – озвучил я очевидное. Гормонотерапия – это довольно спорный выход, дорогой и не всегда эффективный. Сейчас я чувствую себя здоровым и нормальным, но любое вмешательство может резко изменить ситуацию.

На удивление мама прислушалась ко мне. Полагаю, финансовая сторона вопроса стала определяющим фактором. Я наконец смог выдохнуть спокойно. Перспектива обследования меня пугала ещё и потому, что я понятия не имел, что стало с моей физиологией после трансформации. Я чувствовал себя сапёром, идущим по минному полю с завязанными глазами.