Альфа Волк (СИ)

— Собранее, — неохотно отзывается он. — К сожалению, нахождение в двух метрах отсюда производит обратный эффект.

Мы дышим невпопад, а рука все еще застряла на моей ноге бесконечностью поглаживаний.

Когда он поднимает на меня глаза, я удивлена увидеть в них застывший напряжением туман.

Словно он больше не знает наверняка, что испытывает.

— Я прошу метку, — тихо произносит Каин.

— Можно… можно ты сделаешь без штампа. Сам? — еле выдавливаю из себя.

Непроницаемо и неподвижно, он будто бы увяз в моем взгляде. Я чувствую себя обнаженной. И не потому что он уже держит свою руку на моем животе.

— Спасибо, — отвечает прямо мне в кисть, и я не успеваю даже выдохнуть, как слюна холодит кожу, а укус резцами дотягивается раскаленной спицей прямо до сердца…

… и вонзает гормональные клыки в перекачивающие кровь камеры, отбивающие жизнь стуком у грудины.

Эхо наших обоюдных стонов влажным сквозняком проходится по всей длине моего тела.

Каин впускает и впускает слюну в ранку, и мы встречаемся глазами, как шквал штормового прибоя обрушивается на незыблемые скалы.

Он наспех выцеловывает кожу на моей руке до локтя, и вроде как я тяну его за волосы к себе, а может быть, он несдержанно цепляет меня за затылок…

— Будь со мной, — повторяет он гортанно, — будь со мной. Разве это много. Разве прошу я много?

Я могу отвечать лишь осторожными движениями языка, так как его поцелуи вдавливают меня в твердь его тела без просвета, и пекло….

… есть только пекло, прорастающее жадной лавой прямо из пространства, где одно сердце подслушивает, как бьется другое…

Каин проникает в меня жаром руки, чтобы смотреть как я беру, я беру начальную ласку. Зачем-то я мгновенно подставляю ему шею, а он срывается на захватах моих сосков — жмакает, лижет, прикусывает и по влажному кругу снова, — и я ошеломленно захлебываюсь стонами, они будто из легких вырываются паром.

Ему не удается навалиться на меня, как мы оба желаем. Я даже стискиваю кожу под жесткой щеткой волос у взмокшей шеи, призывая вжимать меня глубже, раскрывать шире, задвигаться наконец сильнее и когда уже он протиснется внутрь, когда!

— Тебе нужен диван побольше, — задыхаюсь я и умираю, но эту назойливую речь не остановить, будь она проклята, — знаешь, где…

Рапид перехватывает мои слова, и грузом напора вдавливает в меня яростный поцелуй, я довольна, да, и Омега внутри затаила дыхание, когда…

… Каин подбрасывает меня на себя, и сталь размашистых плечей под ладонями чудится мне бьющей ключом жизнью, силой, что когда-то журчала и погибла в скале…

— Будешь со мной? Скажи, что будешь, — смотрит он на моем лице на все одновременно.

И ищет — прямо душой из серого шторма вокруг мглистых зрачков — ищет где же точно я, где же поймать и схватить ему меня раз и навсегда.

— Я здесь, — шепчу ему в губы, упираясь лбом в хмурую складку между бровями. — Я здесь, с тобой. Я буду, Каин.

И не выпускаю его голову из плена собственных ладоней, когда он медленно опускает меня бесконечную длину древесного стола.

Глава 14

Разделяем вдохи и выдохи, один из одним, как он медленно проникает в меня. Хочу знать, кто нанес раны, превратившиеся в шрамы. Хочу знать, почему в глазах его столько тумана. Видит ли он меня?

— Каин, — тянется мой голос рассеянно. — Альфа.

Глухой рык пробирается наружу прямо из его горла. Когда он выдыхает его в меня, то твердая плоть, раскаляющаяся уже внутри моего тела, достигает предела и в протесте будто бы начинает разбухать еще больше.

Не сразу осознаю, что теперь сдавливаю его нависающую голову еще сильнее.

Пружиной свободы спазм пробирается по моему телу к верху, и я срываюсь стоном — словно с разбегу прыгнула в теплые бурлящие воды, спасаясь от холода.

Кожа переживает шок, как и ее изнанка, а Каин цепляет мою губу зубами, а потом и вовсе проникает в мой рот.

Он заходится беспорядочными рывками, намереваясь самого себя обогнать, а я вся собралась напряжением вокруг его ласкового, но настойчивого языка.

От переизбытка волнующей слюны и давления изнутри, я закрываю глаза…

… а узел враз расталкивает стенки моего влагалища для своего господства и взрывается.

Экстаз накатывает мелкими волнами прибоя.

Я ошеломленно впиваюсь ладонями в напрягшиеся руки Альфы, нависающим надо мной.

Узел изливается, мгновение за мгновением ударяя семенем, я чувствую… чувствую крошечное изменение даже в объеме. Потому что каждый выброс порождает волну удовольствия, и они накапливаются и накапливаются, и обрушиваются беспрестанно, и вынырнуть из захватывающего ощущения невозможно.

— Альфа, — от потрясения собственный голос не узнаю. — Каин. Оно… Оно…

Не могу продолжать, но не только потому что теряюсь в стонах, а потому что слов таких не придумано, чтобы объяснить.

Всплески ясности в сознании дарят обрывки каких-то картин. Вроде как Каин мнет мою щеку губами, а затем лижет мне шею. Вроде как я погнула ногти об его напряженное тело. Вроде как горячая пятерня суматохой дергает мою грудь, а потом всю в себя ее вбирает, и я тут же теряю ясность на этом моменте.