Алиби. Искусство обмана

– Думаю, не стоит так беречь его, все-таки сын, мужик. Пусть знает, что в жизни бывает больно и с этим надо жить, если не получается пережить.

Голос Стаси стал бесцветным:

– Хорошо, пусть будет плохо.

* * *

Решетников переехал в небольшой лофт, который уступил ему давний друг, надолго уехавший за границу. Там было довольно сумрачно и неуютно, но сейчас ему почему-то совсем не хотелось комфорта. Решетников сел за видавший виды стол и раскрыл ноутбук. И тут услышал за спиной голос Достоевского:

– У Раскольникова была такая каморка.

Решетников растерялся. Он был совершенно трезв и, главное, бодрствовал.

– Я разве сплю? – обернулся он к собеседнику.

Достоевский покачал головой.

– Нет. Теперь я всегда буду рядом, – сообщил он и спросил: – А чего не сел?

– Это было бы слишком эгоистично. Я больше всего в жизни хотел быть великим писателем. Да. Как и другие. Поэтому и думал пострадать, чтобы мне потом сторицей воздалось… но это эгоизм, есть люди, о которых мне надо заботиться. За которых я в ответе.

– Гений вырастает на костях своих близких.

– Значит, я не гений. И с этим мне придется жить. Я не хочу на костях. И не буду. Я не готов платить эту цену. Буду ремесленником, автором с крепкой рукой.

– Да. Вот теперь ты готов стать писателем, – сказал Достоевский.

Их разговор прервал звонок от Жданова.

– А что ты мне прислал? – с ходу напустился продюсер.

– Как вам?

– Я не понял, где сценарий?

– Я решил написать роман. Выслал вам три главы для… там только финала нет, я думаю, это интересно для экранизации, что, если предложить каналу вместо «Преступления и наказания»?

– Каналу нужна экранизация…

– Я не буду писать экранизацию.

– Решетников, ты тварь. Больше я с тобой работать не буду. Канал не будет. Будешь писать для низкопробных каналов. Да и туда тебя не возьмут, я устрою.

Решетников выключил телефон и поискал глазами Достоевского, тот никуда не делся, смотрел на него и улыбался:

– Не переживай. Сами придут и все отдадут. Будут молить тебя об экранизации.

– Стали сдавать, Федор Михалыч. Уже цитируете Булгакова.

– Дописывай роман, остался только финал. Мы все ждем. Хороший роман получается. Нужный.

– Великий? – спросил Решетников с улыбкой.

– Все великие романы уже написаны. Твой хорош, но не велик.

– А на фига тогда «Алиби» закрывали, – воскликнул уязвленный Решетников, – если роман не великий?

Достоевский загадочно улыбнулся.

– А ты хотел сразу и великий? Все только начинается.

Глава 6

Решетников написал свой роман. И достался он ему, согласно заветам Федора Михайловича, дорогой ценой. Все сбережения растаяли, из хрущевки его выгоняли за неуплату, на работу, как и предсказывал Жданов, Решетникова не брали. Он был согласен на любой заработок, даже предлагал услуги диалогиста, но всюду получал отказы.

Агентство пришлось спешно прикрыть и уйти в тень, поскольку все бывшие клиенты, которых ославили в СМИ, жаждали расправы. Самым сложным для Решетникова стало прощание с Дашей. Он всегда чувствовал поддержку от этой преданной и тайно влюбленной в него девочки. Когда они прощались, Даша говорила:

– Как вы могли, Петр Сергеевич! Мало того, что все клиенты – Шульгина, Маклаков, Жаров и остальные – угрожают мстить не только вам, но и вашей семье, и даже мне, вы еще в романе их описали!

Решетников ответил:

– Имена изменены, любое совпадение – сама понимаешь, случайно.

И все-таки роман под названием «Алиби» был написан. Решетников отправил один из авторских экземпляров Жданову. Тот, прочитав, согласился на встречу.

Сидя в его роскошном кабинете, Решетников бодро говорил:

– Вот за что вас уважаю, продюсеров, за то, что вы вместе держитесь, решили наказать и… Мы, сценаристы, конечно, на такое не способны.

– Надеюсь, роман этого стоил, – сказал Жданов.

– Я могу отречься от него. Сжечь. Публично.

Жданов покачал головой:

– Роман хорош, не удивлюсь, если в школьную программу попадет, тема такая важная: семья, нет мата и слог хорош, может быть, буду «за», чтобы мои внуки учились по этому роману. Но вот с автором романа я работать никогда не буду. Но ладно я, канал – запомни – тоже.

– Я же могу и прощения попросить. Надо будет, и на колени встану, не рассыплюсь, – по тону Решетникова нельзя было понять, шутит ли он или говорит серьезно.

– После своего книжного триумфа ты, может, не осознаешь, что ни один вменяемый продюсер тебя не возьмет.

Оставалось одно – продвигать книгу. Решетникову пришлось взять на себя непривычную роль – встречаться с читателями и отвечать на их вопросы. На одной из таких встреч он увидел Анну Красовскую. Он как раз отвечал на вопрос молодой читательницы, интересовавшейся, не опасается ли он последствий.

– В книге же реальные люди описаны, понятно, что имена изменены и совпадения случайны, но… у вас не будет с этим проблем?

– Какие-то точно будут, – Решетников отвечал девушке, а сам не сводил глаз с Анны. – Но для вас хочу сказать одно – я хочу жить. И если меня найдут в тусклой комнате с петлей на шее – это не я. Хотя за роман можно и повисеть на суку, хороший получился. Главное, чтобы семью не трогали, роман не настолько хорош.