Алиса в Зомбилэнде

«Мы узнали, что все, что говорим, в духовной форме, происходит, независимо от того хорошо это или плохо, если это не нарушает чью-то волю и если мы в это верим».

Слова Коула вспыхнули в моей памяти.

Я попыталась встать, но не смогла найти в себе силы. Зомби… везде… вокруг меня…

— Не подходите! — крикнула я.

Они взглянули на мою руку, увидели, что свечение погасло… исчезло… и бросились на меня, прижав к земле. Вот так просто открылся Сезон Охоты на Али. Я попыталась оттолкнуть Невестище, но она наклонилась и укусила меня. Они все кусали, кусали и кусали.

— Отпустите! Я… убью…

Никто не послушался, и моя рука больше не светилась. Еще одна вспышка боли пронзила меня. Я издала еще один крик, такой пронзительный, что мои барабанные перепонки будут кровоточить целую вечность.

Очень короткую вечность.

Я была одна, уже укушенная бесчисленное количество раз. Они вели себя как животные, стонали в экстазе, вонзали зубы, как будто они были собаками, а я — их любимой костью. Со мной покончено.

«Драться… убивать… уничтожать…»

Слова заполнили мой разум, и какое-то липкое масло с запахом серы, казалось, заполняло мои вены, покрывало мою кожу.

«Драться…» Я должна драться, ошеломленно подумала я.

«Убивать…» Я должна убить кого-то.

«Уничтожать…» Я должна уничтожить ВСЁ.

Челюсть Невестищи внезапно отвисла. Моя рука упала на землю, безвольная, бесполезная. Шелест листьев, топот шагов. Зомби, вцепившийся в мое плечо, отпустил меня. Снова грохот, свист воздуха, ужасный рев. Я попыталась сесть, но снова не смогла этого сделать. Жжение не прекратилось, даже не притупилось. Оно только усилилось.

В воздухе внезапно запахло чем-то божественным. У меня потекли слюни. Вкус. Я хотела попробовать это на вкус. Ради этого я готова была драться, убивать и уничтожать.

Резкая боль пронзила мою шею. На меня навалилась тяжесть.

Темные желания притупились. «Нечто божественное» превратилось в нечто отвратительное. Желчь поднялась по моему горлу, и меня вырвало.

— О, Али, — услышала я Коула, в его голосе звучал ужас. Нежные пальцы провели по моему лицу, подняли и повернули мою руку, чтобы осмотреть повреждения. — Мне так жаль. Я не должен был оставлять тебя. Прости меня. Я приехал сюда, сразу же как узнал.

— Я не знаю, откуда она узнала, — закричал мужчина, — но она поймала несколько зомби в наши ловушки. — Его голос был мне незнаком.

Нежные пальцы Коула вернулись к моему лицу.

— Каждый зомби, который напал на тебя, убит, Али. Честно. Они получили за то, что сделали с тобой.

— Мы должны вытащить ее отсюда. — Кажется, это сказал Лёд.

— Я возьму ее, — сказал Коул, и его слова прозвучали так резко, что я поняла: никто не посмеет ему возразить. — Позаботься о ее бабушке и дедушке.

Что значит позаботиться о моих бабушке и дедушке? Руки обхватили мое тело, поднимая вверх. При этом движении укусы, оставленные зубами зомби, заболели сильнее, и я заскулила.

— Я держу тебя, — сказал Коул. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то еще случилось.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мы прорвались сквозь деревья. Вдруг я услышала звуки вечеринки: приглушенные голоса, смех, быструю музыку, даже плеск. Должно быть, кто-то купался.

Я начала отталкивать Коула, причиняя себе еще больше боли, но мне было все равно. Я не хотела, чтобы кто-то меня увидел. Учитывая его силу, у меня ничего не вышло.

— Успокойся, — мягко сказал он. — В комнату, которую вы с Кэт обнаружили, есть подземный ход. Там мы сможем тебе помочь. Никто тебя не увидит, клянусь. И ты поправишься, слышишь меня? Я уже ввел противоядие. Тебе нужно другое лечение, но самое худшее, что может случиться, это то, что ты пропустишь комендантский час и будешь наказана на несколько недель.

Может и так, но мои бабушка и дедушка будут каждую минуту волноваться, что меня нет, а я этого не позволю.

— Нужно… позвонить… — Это все, что мне удалось выдавить из себя. Больно… это было слишком… слишком больно… — Не могу… позволить…

— Лёд накачает твоих бабушку и дедушку, хорошо? С ними ничего не случится, — добавил он, вероятно, зная, что я буду протестовать против этого. — Они даже не узнают о его присутствии. Хорошо выспятся и проснутся утром бодрыми и свежими. Но все равно будут знать, что ты пропустила комендантский час, я ничего не могу с этим поделать, так как сейчас двенадцать двадцать пять, а Льда не будет еще минут пятнадцать, но они не узнают во сколько ты на самом деле вернулась домой.

Его голос начал отдаваться эхом. Мы, должно быть, в туннеле. Вероятно, в подземном переходе. Если я закричу… а мне очень хотелось закричать… звук моей агонии эхом отзовется в вечности, и Коул навсегда запомнит меня как слабачку. «Этого нельзя допустить».

Но я не была уверена, что хуже. Удар по моему эго или ощущение, словно попала в адское пламя.

Когда Коул остановился, мне едва удалось превратить крик в шипение. Я услышала звук других шагов, затем скрип петель. Затем он снова пошел, и меня положили на холодную, твердую поверхность. Внезапно вокруг меня раздались голоса, как мужские, так и женские.

— Сколько напало на нее?