Алитет уходит в горы

"Что такое?" - подумал Алитет, не находя объяснения поступку Андрея после всего того, что произошло на суде.

Он долго стоял в раздумье. Потом ощупал спину каждой собаки.

- Хорошо кормлены. Дай-ка тазик, я хочу покормить их сам.

Держа в руке таз, Алитет бросал куски прямо в пасть собак. Сверкая глазами, они мгновенно пожирали мясо и ждали следующего куска.

Алитет решил перед отъездом найти Андрея и поговорить с ним. Почему Андрей все-таки захотел кормить его собак?

Алитет нашел Жукова в просторной светлой комнате, на стенах которой висело множество бумаг в разных красках. С некоторых бумаг смотрели какие-то неведомые русские люди. В комнате были стулья, как у Чарли Красного Носа. Алитет молча и привычно сел на стул.

- Ты что пришел? - сухо спросил его Андрей.

- Начальник, - сказал Алитет, - я скоро поеду домой. Ты хорошо поступил с моими собаками, как настоящий человек.

- Поезжай, поезжай. Только имей в виду, что, если ты сам не выделишь часть имущества Тыгрене, приедет к тебе милиционер, и тогда будет хуже. Понял?

- Хорошо. Я много отдам тебе песцов. Я отдам тебе их все, что есть. Потому что они мне не нужны стали. Обманули меня американы. Я отдам их тебе. Только скажи Тыгрене, чтобы она собиралась ехать со мной. Я буду тосковать без нее. Она женщина, но в голове ее заложен разум больше, чем у других женщин. Она мне нужна.

- Она к тебе больше никогда не вернется.

- Если она не вернется, ваша речка к весне пойдет кровью! - угрожающе сказал Алитет.

Андрей усмехнулся, встал и, подойдя к большой карте, висевшей на стене, сказал:

- Смотри, это все реки: Енисей, Лена, Индигирка, Колыма, Чаун, Амгуэма. Это очень большие реки.

- Я знаю Амгуэму. Я много ездил по ней.

- И вот, - продолжал Андрей, - никогда еще они не текли кровью. Мы хорошо знаем, что и наша речка кровью не потечет.

Вошел Лось. Он нахмурился, увидев Алитета.

- Что здесь такое? - строго спросил Лось.

- Пугает, что весной речка кровью пойдет, - сказал по-русски Андрей.

- Вон отсюда! - крикнул Лось Алитету. - И чтобы я тебя не видел здесь никогда.

Лицо Алитета искривилось, он быстро вышел.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Алитет понял, что Тыгрена для него потеряна так же, как и торговля, и решил немедленно уехать в Энмакай. На улице он встретил Човку и велел ему запрягать собак.

- Алитет, - сказал Човка, - сейчас я был в яранге Айе. Там сидит Тыгрена. Она сказала: пусть Алитет забирает собак, на которых она уехала из Энмакая. Она сказала, что это собаки твои. Она не хочет, чтобы они оставались здесь.

- Пристегни их к моей упряжке и на дорогу положи в нарту мяса, сказал Алитет.

В ночь, не дожидаясь утра, он выехал. Небо было пасмурное, звезды скрылись, нависла тьма над землей. В тишине ночи собаки бежали крупной рысью. Алитет ехал всю ночь. Лишь к утру он подумал, что не мешало бы покормить собак, но тут же решил гнать упряжку без остановки до самого Энмакая и погнал собак как безумный. Никогда еще так безжалостно он не относился к собакам. Порой он без надобности бросал в собак остол, и легкая нарта, в упряжке которой было двадцать восемь собак, мчалась все быстрей и быстрей.

Ни на суде, ни в разговоре с Андреем и Лосем злость не охватывала его так, как теперь, когда он очутился в одиночестве среди широкого простора. При мысли о русских он загорался такой ненавистью, какой никогда еще не испытывал.

Впереди разливался туман, низко стелясь по земле. Алитет вспомнил обрыв Медвежье Ухо, где он хотел погубить Лося и Андрея, и злобно выругал себя:

- Меркичкин я!

Сидя на нарте, он взмахнул остолом и изо всей силы ударил по спине заднюю собаку. Заскулив, собака упала - поволоклась: у нее отнялись ноги. Алитет затормозил нарту, отстегнул собаку и, бросив ее на дороге, помчался дальше.

"Глазам больно смотреть на русских, уши дрожат, слушая их слова. Как я мог проехать тогда острые камни у обрыва Медвежье Ухо? - думал Алитет. А Браун? Обманщик Браун! От луны до луны просидел я в ущелье Птичий Клюв. И не дождался. Все они, таньги, одинаковые. Они испортили людей побережья. Даже Лёк! Теперь он зовет себя "впереди идущим", владельцем красной книжки, в которой заложено одноглазое лицо его. Рушится старая жизнь. Крепкие обычаи остались только в горах. Правда, и в горы русские начали проникать..."

Алитет тяжко вздыхал, размышляя в ночной тишине:

"Надо скоро, скоро уходить в горы, подальше от русских, там они все-таки не очень часто бывают. У Эчавто остались еще мои олени. У Папыле. Еще есть олени у мелких хозяев. Надо занять лучшие ягельники".

Прибыв домой, он разбудил Наргинаут и крикнул:

- Старая нерпа! Спишь, вместо того чтобы встречать мужа! Займись собаками!

Не раздеваясь, он бросился на шкуры и тут же крепко уснул.

Рано утром Алек разбудила Дворкина.

- Учитель, - тревожно заговорила она. - Алитет вернулся. Я боюсь его. Один вернулся. А теперь, когда он узнает, что сбежал и мальчик Гой-Гой, он разозлится, напьется огненной воды - плохо будет всем.

- А куда сбежал Гой-Гой? - спросил учитель, улыбаясь.