Алхимия иллюзий

Вика пешком, решив не пользоваться лифтом (не хватало еще застрять!), поднялась на предпоследний этаж и, осмотревшись, заметила квартиру с нужным номером. Она вставила в замочную скважину ключ и бесшумно повернула его.

Дверь легко открылась, и Вика, осмотревшись в прихожей (стандартная планировка, минимум вещей), отправилась на кухню и, заметив на столе роскошный кремовый торт с розочками, подумала, что это чересчур. Роберт Иванович перестарался.

Она дотронулась до электрического чайника, желая набрать в него воды, но убедилась, что чайник полон и что вода недавно вскипела.

Наверное, Роберт Иванович к ее приходу готовился…

Вика прошла из кухни в зал — страшноватая мебель, занавешенные окна. Вика посмотрела на продавленное кресло — и заметила легкую куртку.

Наверное, или Роберт Иванович, или один из оперативников ее здесь забыл. Надо бы убрать. Она автоматически взяла куртку в руки и подумала о том, что у ее отца точно такая же.

Потом, помня об инструкциях, направилась в смежную спальню. Там перед ее взором предстала огромная кровать, поверх которой валялось странное цветастое покрывало. Подойдя ближе, Вика вдруг поняла, что одеяло не цветастое, а покрытое непонятными бордовыми пятнами.

Почему Роберт Иванович оставил грязное покрывало?

Вика сообразила, что все еще держит куртку в руках, раскрыла стенной шкаф, желая спрятать ее там на время операции «Шы».

Да, точно такая же, как и ее отца… И вдруг, пристраивая куртку на вешалку, Вика увидела тонкую вязь красными нитками — так мама метила вещи отца.

Это и была куртка отца!

Ее взгляд упал на то, что стояло под вешалкой, и Вика заметила ботинки — ботинки отца.

Откуда они здесь?

Ничего не понимая, Вика нагнулась, желая внимательнее рассмотреть обувь. И вдруг услышала скрип. Резко закрыв дверь шкафа, она взглянула на кровать — и к своему ужасу, поняла, что из-под одеяла высовывается рука.

Человеческая.

Словно зачарованная, Вика подошла к кровати и, внезапно осознав, что пятна на одеяле — это пятна крови, потянула его на себя. Еще до того, как одеяло, призрачно шелестя, сползло в сторону, Вика поняла, кто лежит на кровати.

Это был ее отец. Мертвый. С простреленной головой. И с зажатым в безжизненной руке пистолетом.

Не веря тому, что предстало перед ее глазами, Вика издала странный звук, попыталась нагнуться к отцу, все еще считая, что это иллюзия или галлюцинация, и снова услышала скрип.

Повернувшись, она заметила, что дверь противоположного отделения стенного шкафа открыта и в шкафу стоит Титов — в розовых трусах и с топором в руках.

— Ку-ку, Вичка! Ну как тебе мои труселя? И как тебе этот натюрмортище с твоим папаней-проректором в главной роли?

И, поигрывая окровавленным топором, он шагнул из шкафа на пол спальни.

Издав гортанный звук, Вика метнулась в сторону двери, рванула ее на себя — и почти врезалась в стоявшего на пороге Роберта Ивановича, на лице которого, под идиотской теплой кепкой, застыла злобная напряженная мина.

— Сюрприз, милая барышня! А теперь пора спать!

И с этими словами он прижал к лицу оторопевшей Вики тряпку, от которой исходил приторный медицинский запах.

«Этого не может быть! Ну и кошмар мне приснился!»

Эти мысли пронеслись хороводом в голове Вики, когда она наконец разлепила глаза. Надо же такому привидеться — страшный сон, в котором ее отец мертв.

Убит…

И вдруг Вика поняла, что находится в непонятном крошечном помещении, со связанными руками и залепленным ртом. Внезапно раздался стон, и, повернувшись, она заметила лежавшего около нее человека, также связанного и также с залепленным ртом.

Это был Виталик.

Еще до того, как Вика успела понять, где находится, раздался скрежет, и в глаза ей ударил резкий слепящий свет. Потом источник света переместился, и Вика услышала знакомый голос:

— Что, Вичка, оклемалась?

К ней кто-то подошел и грубо схватил за волосы. Девушка увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию Титова. А позади него фигуру с кепкой на голове — это был психиатр Роберт Иванович…

Но как такое может быть!

— Ты наверняка задаешься вопросом, Вичка, как такое может быть? — произнес, отпуская ее волосы, Виктор. — А очень просто! Ты и этот «голубой» идиот все это время думали, что манипулируете мной, манипулятором. А на самом деле вами манипулировал я, тот самый манипулятор, которым вы по собственному разумению якобы манипулировали. Ясно выражаюсь, Вичка?

Вика, перед глазами которой стояла ужасная картинка с телом мертвого отца на кровати, никак не отреагировала на слова Титова. Он, снова схватив ее за волосы, проорал ей в лицо:

— Ясно выражаюсь, Вичка?

А затем с силой ударил в живот глухо замычавшего Виталика.