Алхимик (сборник)

Хейл строит гримасу и показывает на нашивки. Национальная гвардия Юты.

Лоло кривится. Национальная гвардия Юты, национальная гвардия Колорадо, национальная гвардия Аризоны. Все они одинаковы. Вряд ли хоть один найдется в «национальной гвардии» человек, чтобы не был наемником не из штата. Большая часть местных гвардейцев давно дезертировала, потому что им до смерти надоело выгонять родных и друзей с земли, до смерти надоело перестреливаться с теми, кто хотел остаться в своих домах. Так что если и существуют до сих пор национальная гвардия Колорадо или Аризоны или Юты, в этой самой форме, с дорогими приборами ночного видения и новенькими вертушками, летающими над речными изгибами, то это чистейшая Калифорния.

И еще несколько таких, как Хейл.

А Лоло помнит, что Хейл был нормальный мужик. Помнит, как вместе с ним стащили из «Элькс‑клуба» бочонок пива. Лоло разглядывает его.

– Как тебе эта Программа Дополнительной Помощи? – Он глядит на второго гвардейца. – Нормально она вам? Калифошки отлично помогают?

Глаза Хейла молят о понимании.

– Брось, Лоло. Я же не ты, мне о семье думать надо. Если еще год послужу, Шеннон и детям позволят осесть в Калифорнии.

– И бассейн на заднем дворе тебе тоже дадут?

– Ты знаешь, что это не так. Там тоже с водой туго.

Лоло хотел бы над ним поиздеваться, но сердце к тому не лежит. И в глубине души есть сомнение: может, Хейл просто не дурак? Сперва, когда Калифорния стала выигрывать водяные суды и отключать города, сорванные с мест люди просто шли за водой – прямо в Калифорнию. Бюрократы не сразу сообразили, что происходит, но в конце концов кто‑то с острым карандашом подбил бабки и понял, что вместе с водой принимать людей, ее лишенных, – вопросы дефицита не решает. И воздвиглись иммиграционные барьеры.

Однако люди вроде Хейла еще могут туда проникнуть.

– Так чего вам тут надо?

Про себя Лоло гадал, почему они еще не стащили его с Мэгги и не уволокли, но хотел разыграть все, как оно идет.

Второй гвардеец усмехнулся:

– Да, может, просто так заехали, посмотреть, как водяные клещи живут.

Лоло меряет его глазами и роняет руку на ложе ружья. Этого он мог бы пристрелить.

– Затвор мне регулирует БюРек. Вам тут делать нечего.

– А на нем следы, на затворе, – говорит калик. – И большие.

Лоло заставляет себя улыбнуться – он знает, о каких следах говорит калик. Их он сделал пятью гаечными ключами, когда в припадке одержимости пытался разобрать весь аппарат затвора. К концу он бросил попытки открутить болты и просто колотил по стали, лупил по ней, а по другую сторону увядали его посадки. Потом он плюнул и стал таскать воду ведрами. Но зазубрины и царапины остались, напоминая о приступе безумия.

– Но ведь он работает?

Хейл поднимает руку, успокаивая своего напарника:

– Работает, работает. Мы не по этому делу приехали.

– Так что вам нужно? Вы же не для того проехали всю дорогу на машинке с пулеметом, чтобы поговорить о зазубринах на затворе?

Хейл вздыхает с видом человека, терпящего несправедливость, но взывающего к резону.

– Ты не против слезть со своего дурацкого верблюда, чтобы поговорить по‑человечески?

Лоло смотрит на гвардейцев, прикидывая свои шансы на земле.

– А, черт. – Он сплевывает. – Ладно, о’кей. Добрались до меня. – Он ставит Мэгги на колени и слезает с горба. – Анни ничего про это не знает, не втягивайте ее. Это все я.

Хейл озадаченно морщит лоб:

– О чем ты?

– Вы же арестовать меня приехали?

Калифошка, напарник Хейла, смеется.

– За что? За то, что пару ведер взял из реки? Потому что где‑то тут цистерну прячешь? – Он снова смеется. – Все вы, клещики, одинаковы. И думаешь, мы не знаем про все ваши штучки?

Хейл смотрит хмуро на калифошку и оборачивается к Лоло.

– Нет, мы не тебя арестовывать приехали. Ты про Соломину знаешь?

– Ага, – медленно отвечает Лоло, но в душе ухмыляется во весь рот. Огромная тяжесть упала с плеч. Они не знают. Ни хрена они не знают. Хороший был план, когда он начал это, и остается хорошим сейчас. Лоло сдерживается, чтобы на лице не отразилось ликование, и пытается слушать, что говорит Хейл, но не может, он дергается, подпрыгивает, как мартышка. Они не знают!

– Постой. – Лоло поднимает руку. – Повтори‑ка еще раз, что ты говорил.

– Калифорния прекращает водяные премии, – повторяет Хейл. – Уже достаточно построено секций Соломины, чтобы эта программа изжила себя. Половину реки уже укрыли. Сейчас у них есть согласие Департамента внутренних дел, чтобы весь бюджет направить на борьбу с фильтрацией и испарением. Вот тут самые большие выгоды. И программу выплаты водяных премий прекращают. – Он замолкает и добавляет после паузы: – Мне очень жаль, Лоло.

Лоло хмурится:

– Но тамариск остается тамариском. Какого черта этим растениям воду давать? Если я уничтожаю тамариск – пусть даже Калифорнии не нужна эта вода, мне ее можно отдать. Да многим бы она пригодилась.

Хейл смотрит на Лоло с жалостью.