All You Need Is Kill

В таком случае ситуация не безнадёжная. Может, я даже уцелею в завтрашней битве. Пусть в моём распоряжении десятая или даже сотая доля процента, но моя задача — научиться сражаться достаточно хорошо, чтобы открыть эту дверь. Если Кэйдзи Кирия пройдёт все необходимые испытания, то выживет и увидит послезавтрашний день.

Я решил, что на следующей физподготовке буду пялиться на Риту. Разумеется, мне не хотелось смотреть укоризненным взглядом на человека, который не сделал мне ничего плохого, но куда было деваться! Я должен запоминать, как правильно вести себя в бою, а не тратить время на силовые упражнения, результат которых всё равно не возьму с собой на следующий виток.

Солдаты, ворча, возвращались в казармы под палящим солнцем. Я подошёл к ответственному сержанту, который как раз перешнуровывал обувь. Хорошенько подумав, я смекнул, что учиться сражаться лучше всего у Феррела. Мало того что у него самый большой в нашем взводе опыт выживания, он, по слухам, работал инструктором на подготовительных курсах.

Над его подстриженными площадкой волосами поднимался пар, но, судя по лицу, даже после трёх часов физподготовки он мог бы хоть сейчас занять первое место в триатлоне.

У основания его бычьей шеи виднелся шрам. До того как окончательно принять бронекостюмы на вооружение, бронепехотинцам имплантировали чипы, которые ускоряют работу нервов. Потом такую практику посчитали неэффективной и прекратили, но для Феррела этот шрам был одной из наград и доказывал, что он возвращается живым с поля боя уже по меньшей мере двадцать лет.

— Что там у тебя, мозоли? — спросил Феррел, не отвлекаясь от шнурков. Он говорил на беглише с характерным бразильским акцентом.

— Нет…

— Ссышься из-за завтрашнего?

— Я готов к битве. Не то чтобы не боюсь, однако бегство всё равно не поможет…

— Ты, конечно, сопляк, недавно закончивший курсы, но держишься неплохо.

— Сержант, вы ещё будете тренироваться?

— Ну да.

— Можно мне с вами?

— Дурацкая шутка.

— Я не шучу.

— Тогда не суйся в душный бронекостюм за день до того, как пойдёшь на смерть. Хочешь попотеть — пыхти между ног какой-нибудь тёлки.

Я покраснел. Феррел продолжал возиться со шнурками.

— У меня всё. Свободен.

— Сержант… Почему же вы сами так не делаете?

Феррел посмотрел на меня. Взгляд его круглых глаз, окружённых загорелой кожей, бурил во мне дыру крупного калибра. Солнце по-прежнему палило.

— Ты думаешь, я гомик, которому бронекостюмы нравятся больше женщин?

— Разумеется, нет!

— Ладно. — Феррел почесал короткие волосы, затем похлопал по земле той же рукой. — Садись.

Я присел. Между нами подул ветерок.

— Дело было во время битвы на Исигаки, — продолжил Феррел. — Лет десять назад. Тогда ещё бронекостюмы делать толком не умели. Вот прям тут, между ног, был шов между пластинами, он кожу натирал. На тренировках там мозоли появлялись, а в бою ещё сильнее тёрло. Пиздец больно было, вот некоторые и отказывались ползать. Просто вставали и шли. Им, конечно, говорили, что это опасно, но с болью-то не поспоришь. Мишень из них была идеальная. Пиу, бдыщ — и нет парня. Много кто так сдох.

Полубразилец-полуяпонец, Феррел родился в Южной Америке, которую мимики уже больше чем наполовину захватили.

Бронекостюмы, которыми мы пользуемся, — продукт прецизионного машиностроения. В Японии, где еда стоит дороже технологий, это не так критично, но многие страны вынуждены бороться с мимиками по старинке, с помощью противогазов и древних гранатомётов. Артиллерии и авиации у них, разумеется, тоже нет. Даже если солдатам каким-то чудом удаётся убить мимиков, они могут надышаться наномашинами из высыпающегося песка и постепенно умереть от разрушения лёгких. Земли, где живут люди, постепенно превращаются в безжизненные пустоши.

Семья Феррела бросила землю, на которой не росли уже даже сорняки, и решила продолжать жизнь в экзотичной дальневосточной стране под защитой науки и техники. Семьи солдат Объединённой армии обороны получают гражданство в упрощённом порядке, поэтому Феррел записался на службу под началом Японского штаба. Среди бронепехотинцев полно людей, вступивших в армию ради гражданства.

— Слыхал когда-нибудь про кири-обоэру?

— А?

— Была у самураев такая практика — обучение через убийство врагов.

— Простите, никогда о ней не слышал.

— Бокудэн Цукахара, Иттосай Ито, Мусаси Миямото… Эти самураи жили здесь пять столетий тому назад.

— Я читал комиксы о Мусаси.

— Что, Бокудэна современная молодёжь уже не знает?

Феррел фыркнул. Странно было думать о том, что он, рождённый в Бразилии, разбирается в нашей истории лучше меня, коренного японца.

— Самураи зарабатывали на битвах. Они, как и мы, были профессиональными военными. По-твоему, сколько людей за свою жизнь зарубили те, которых я перечислил?

— Ну… Если их даже спустя пятьсот лет помнят, то по десять-двадцать?

— Ноликом ошибся. Официальных данных нигде нет, но у каждого на счету по триста-пятьсот убитых. Учти, у них не было ни пистолетов, ни бомб: только холодное оружие ближнего боя. Да их за такие успехи орденами бы наградить!

— Но как это возможно?