Аллегро

— Да, из России, — уточняет офицер и жестом приказывает выпустить задержанных. Отстегнув от наручников, их выпускают.

— Выходите.

Потирая освобождённые запястья, друзья выбираются из полицейской машины.

— Алекс! Смирнов! — удивлённо и вместе с тем обрадовано восклицает девушка на английском языке.

Она выглядит особенно молодо и свежо. Как школьница. И ямочки на щеках, и глаза большие, от удивления распахнутые, сейчас не голубые, здесь в тени деревьев, а тёмно-синие, и тонкий загар на плечах, руках, ногах… Бейсболка на голове… Майка с орлом и светлые шорты хорошо оттеняют спортивность фигуры и цвет кожи. Она — молодость, задор и очарование…

— Здравствуйте, Гейл! — Смирнов краснеет и мнётся. С момента её отъезда, она стала ещё красивее, но, вместе с тем, его сердце не слышит того страстного толчка в себе: «Это она! Да, она!!», — на что он надеялся! которого ждал! о котором мечтал! И в её глазах он увидел, была только радость от неожиданной встречи и удивление… Радость и удивление! Не более! Воздушный шарик лопнул. В сердце Александра мелькнула обида… Но сдаваться было пожалуй рано… Хотя… Нет, не такой он себе встречу с ней представлял. И не в таком качестве.

— О-о-о! Русская водка «Смирнофф»?! — восклицает и Стив. Это единственное, чему он нашёл удивиться в этот момент.

Его вопрос проигнорировали.

— А это Вениамин и Семён Вайншток, — глядя на девушку, бормочет Санька.

Он и вправду растерялся. Девушка сейчас не кажется ему ближе. Вернее она всё та же! Внешне даже лучше, на много лучше! Так же радостно приветлива, с теми же дружескими нотками в голосе, но любви, той, на которую он надеялся, какую представлял, которую нафантазировал себе, в ней не было… Она радовалась ему как старому знакомому, непонятно как оказавшегося здесь, перед ней, или как заботливая и нежная сестра… В принципе, по возрасту так оно и было… Но, очень трудно было Александру расставаться с иллюзиями… Может быть не всё потеряно? Может быть… Быть может!

Глаза Гейл светились теплом, любопытством и участием…

— Алекс, как вы здесь оказались?! — восклицает Гейл. Уж кого-кого, а Смирнова она точно не ожидала здесь увидеть…

— Вас искал.

— Меня?! Но зачем? Мы вас ждали в Оргкомитете, а вы… Вас и в аэропорту не оказалось… Почему? Мы вас потеряли, Алекс… Что случилось? С вами всё в порядке?

— Да, всё хорошо… И в аэропорту мы были, только…

— Значит, вы знакомы? — перебивая, риторически спрашивает офицер, и сам себе замечает. — Тем лучше. Визитные карточки у меня. Так что, если всё обойдется, мисс, я буду рад, — торопливо при этом забирается на переднее сиденье полицейской машины. — Всего хорошего, господа. Желаю удачи! — с вежливой улыбкой бросает он, и хлопает дверцей кабины…

— Да-да, конечно, господин офицер, пожалуйста, — кивает Стив, в окно проезжающей мимо полицейской машине. — Нет проблем.

Кто-нибудь из читателей, например, знает в чём главная разница между стокгольмской пятизвёздочной гостиницей, что в Швеции, и, скажем, российской воинской частью, что под Москвой? Не знаете? То-то… А наш полковник Ульяшов знает. В том, например, что в ней нет плавательного бассейна, а в гостинице есть. Вся разница. Разница вся, но важная. Потому что после «трудной» ночи, вернее «тяжёлого ночного дежурства» самое то поплескаться, пошлёпать ластами, шевельнуть жабрами… К тому же, такие нимфы плещутся рядом… Посмотрите! Оглянитесь! Дух захватывает, тонус восстанавливается, желания и мысли странным образом приобретают параллельные направления, задолго до горизонта быстро сливаются в одну, совпадают.

Натали с Верунчиком, разбудили психолога Лёву почти в двенадцать часов дня, по Стокгольмскому естественно времени. Не открывая глаз, Лев Маркович мгновенно вспомнил все прелести прошедшей ночи. Что он… они… вытворяли! Не мысли армейские фронтом выстроились — как должны бы! — они безнадёжно отставали, за периферией сознания были, а чувства накатили… Яркие, мощные, приливами… Как с горы, как на качелях: то в поднебесье, то вниз… Как на американских горках, что в парке имени Горького, в Москве… Правда там Лёва побоялся «оторваться», а здесь, с девчонками — не устоял. Эти чувства словами не передать. Ещё тактильные воспоминания вдобавок наплыли, когда: кончиками пальцев, губами, языком, грудью, животом… О-о-о… Это что-то! Полный улёт! И притягивающий внимание, «царапающий» воображение цветной паук, таттуаж на Веркином животе, вместе с изящной, подвижной, когда Нателлина левая грудь волнуется, силуэтом зверька ласки на ней… Их руки, волосы, груди… и всё остальное, и вправду чуть жизни от восторга Лёву не лишили… Но он справился. И не потому, что настоящий полковник, а вообще… Почувствовал мужской азарт, задор, неожиданную силу… Главное понял, что эта страница в его жизни освещена мало, практически не освоена. Позиция — сверху, или на боку, — действительно вчерашний день. И здесь, получалось, военнослужащим его уровня перестраиваться было нужно. Как и всему обществу в его стране, всей экономике, и прочему всему.