Аллегро

На этом звукосочетании «хр» и задохнулся вдруг Кобзев, увидев на экране именно то, что и полковник Ульяшов увидел в гостиничном бассейне: арест и транспортировку задержанных полицией преступников. Кобзев аж подскочил, сильно напугав расслабившегося юного переводчика.

— Стой! Назад! Что это сейчас было?! Это же наш Сашка Смирнов. Не может быть! Его арестовали! Ты видел?

Мишка от неожиданности даже конфету проглотил, оцарапал горло. Тараща глаза, в слезах, сглатывая, не сразу и ответил.

— Это Евроньюс показывает, дядя Саша. Швеция, «ноу коммент». А что он там сделал, ваш Смирнов? За что его арестовали? Засветился, да? Разведчик он наш, да?

Кобзев, схватившись за голову, как ошпаренный метался по комнате.

— Как же так… Что же это… Как же… Где это… Что делать?

— Разведчик, да? Разведчик? — не отрываясь от экрана, на одной восторженной ноте застрял Мишка, переспрашивал.

Кобзев наконец расслышал.

— Какой разведчик? Нет! — в глубоком миноре отмахнулся от мальчишки. — Он письмо должен был передать…

— А-а-а, он курьер ваш, — вновь с восторгом воскликнул Мишка. — Связной? — и снова поинтересовался. — А разве у нас можно, дядь Саш, и в оркестре играть и в разведке работать?

— У нас в стране всё сейчас можно, — рассеяно ответил Кобзев, растерянно вглядываясь в бегущего по полю несчастного лисёнка. — Куда он там попал? — повторял как заведённый, словно это Санька Смирнов сейчас в образе лисёнка бежал. — Куда? Как? — наконец спохватывается. — Давай, Мишка, друг, звони, набирай номер…

Ещё в гостиничном коридоре, открывая электронной карточкой электронный замок, Ульяшов расслышал настойчивое бренчание своего мобильного телефона: «То-ре-о…», и всё там, с тореадором остальное. Ворвавшись в номер, в два прыжка преодолел расстояние, схватил «мыльницу»…

— Да-да! — торопливо прокричал.

Немедленно расслышал звонкий молодой английский говор, бойкий и с напором.

— Хеллоу, сэр! Ай эм Майкл Видов, ай колинг фром Москоу. Мэй ай толк ту…

Ульяшов ничего не понял, прикрыв трубку рукой, раздражённо выругался:

— Чёрт! Верунчик, Натуся, — позвал он. — Помогите разобраться. Чего-то по-английски от меня хотят. Ошиблись, наверное…

Мишка растерянно смотрит на Кобзева.

— Не понял… — высоко удивлённо говорит он Александру, и вновь прикладывает телефон к уху. Но вместе прежнего мужского, слышит теперь женское — воркующее и нежное. — «Хелло! Спикинг плиз». — Во, — снова с удивлением пожимает дяде Саше плечами.

— А теперь почему-то женщина. — И чтоб успеть, принимается быстро тараторить в трубку…

— Хелло, миссис! Ай эм вери глэд токинг виз ю. Май нейм из Майкл. Ам фром Москоу. Мэй ай толк ту мистер Ульяшов, ор мистер Смирнов. Плиз!

— Так вы из Москвы звоните, мальчик? — легко перейдя на русский язык, с удивлением спрашивает его женский голос. — А почему по-английски? Россию что, янки уже захватили, мальчик, я не понимаю, а? — шутит девушка.

Мишка шутку не расшифровал, ему достаточно того было, что его понимают, причём, «нормально» понимают…

— Так мне сказали, что у вас, в Швеции, по-русски не понимают, — так же на русском языке ответил ей.

Дядя Саша Кобзев, как заворожённый слушал разворачивающиеся перед ним международные переговоры. С уважением наблюдал за работой переводчика. Школьник Мишка — пацан — легко варьировал языками… Молодец, подрастающая смена, думал Кобзев, самому бы так, но…

— Ещё как понимают, — хихикнул женский голос в Мишкино ухо, потом она продолжила серьёзно. — А Саши Смирнова сейчас здесь нет, а… мистера Ульяшова… Это твой папа, мальчик, да?

— Я не мальчик, я — Миша, — наставительно, с заметным металлом в голосе ответил мальчишка. — Майкл, по английски. И отец у меня — Видов. Нам Ульяшов нужен, дядя Саша сказал, срочно.

Только теперь Кобзев «включился», что отлично понимает весь «английский» язык.

— Погоди, там что, по-русски шпрехают, да? — Мишка согласно кивает, ага. — Ну-ка дай… — Александр перехватывает телефон.

Тут и Натуся, в далёком Стокгольме разобралась, с кем хотят поговорить, кисло морщась, протянула телефон Ульяшову, передала.

— Там, вас какой-то мальчик спрашивает.

— Какой еще мальчик?! — удивляется Ульяшов.

— Сын, наверное, — тонко ехидничает чертовка.

— У меня ещё нет… — рычит Лев Маркович, и ровным тоном аллокает в трубку. — Алло!

В ответ слышит вполне взрослое и мужское:

— Алло!

Что даёт ему возможность в полной мере, достойно отбрить Натали:

— Что-то твой мальчик быстро повзрослел, — так же «нежно» отвечает ей, и не слушая ответ, прикладывается к телефону.

— Алло, алло! — требовательно, и тревожно звучит ему в ухо. — Кто это? Мне бы Ульяшова…

Только теперь Лев Маркович понимает, шутки кончились, что это именно ему звонят, и не просто, а в свете последних драматических событий в его командировке, не сказать фатальных. События эти, если их последовательно, в красках и образах развернуть перед командованием, например, или перед его супругой Светланой Павловной, да озвучить… Ещё и в трёхмерном пространстве бы показать… О-о-о… Нет, спасибо! Лучше не надо.

— Полковник Ульяшов, слушаю. Кто это?