Аллекта

Через месяц я узнала, что беременна. Я думала, что это самый счастливый день в моей жизни. Я пришла домой и легла спать, но смогла заснуть лишь глубокой ночью.

3

Открыв глаза, я увидела темноту, поэтому сначала не поверила, что открыла их. Я зажмурилась и открыла глаза снова. Меня окружала темнота. Я услышала детский плач вдалеке и пошла в его сторону. Я шла медленно и аккуратно, так как боялась натолкнуться на что-нибудь. Впереди загорелся яркий, белый свет, и стало понятно, что я нахожусь в тоннеле. Я прищурила глаза, и смогла разглядеть расплывчатую приближающуюся тень. Мне стало страшно. Я хотела повернуться и побежать, но не могла. Мне становилось еще страшнее от того, что я не понимала, почему не могу двигаться. Мои глаза привыкли к свету, и я отчетливо увидела идущую девочку. Девочка подошла и обняла меня крепко двумя руками за талию, словно она давно ждала этой встречи. Страх сразу прошел, и в ответ я обняла ее. Девочка выглядела, как первоклассница пришедшая на первое сентября в школу. На голове два белых бантика, светлые волосы заплетены в две косички, а за спиной школьный ранец из бледной кожи. Маленькая, милая, голубоглазая блондинка. Я, не ослабляя объятий, спросила:

— Что ты одна здесь делаешь?

Девочка подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мне стало дурно, так как показалось, что из детских глаз на меня смотрит кто-то еще, кто-то очень пугающий.

— Я ждала тебя, — сказала девочка.

— Почему именно меня?

— Познакомиться. Мне сказали, что скоро ты меня заберешь.

— Заберу откуда?

— Как откуда?! Отсюда, конечно же. Поэтому я пришла познакомиться с тобой.

Я не понимаю, что происходит, кто эта девочка и где я нахожусь.

— А… Ты кто? — спросила я.

— Я — твоя будущая дочь.

После этих слов свет в конце тоннеля начал светить красным. Я почувствовала как по телу прошла волна страха.

— Как твое имя? — спросила я.

— Мы вынуждены соглашаться с любыми именами, которые нам дают родители. Поэтому ты бы могла уже сейчас дать мне имя, но я тебя избавлю от этого, так как прошу отказаться от возможности выбирать его. А пока ты не родила, то называй меня Аллекта.

— Ты хочешь, чтобы я тебя назвала Аллекта?

Девочка нахмурилась и сжала зубы. Светлые волосы мгновенно почернели. Я почувствовала холод от того, что вся одежда девочки стала мокрой. С косичек стекала вода. Я присела и спросила:

— Почему ты вся мокрая, милая? Почему ты злишься?

Аллекта взяла меня за руку и повела в конец тоннеля. Вокруг все стало ярко-белым, только свет в конце тоннеля сменила темнота. Я шла за девочкой молча и смотрела только в темноту, в которую меня тащат. Когда мы вышли из тоннеля, перед нами предстала долина. Выход располагался на вершине холма, а внизу ровное, зеленное поле. Под холмом протекала багровая река. Казалось, что в долине пасмурная погода днем, но на небе нет ни туч, ни солнца, ни луны, ни звезд, а только темнота. Я увидела как из реки выходят дети — тысячи их. На берегу детей встречают взрослые.

— Кто эти дети? — спросила я.

— Дети — такие же, как я. Пойдем, я тебе здесь все покажу, — сказала Аллекта и потянула меня за собой.

— Почему река багровая?

— Ты знаешь ответ. Пойдем, нам нужно перейти реку.

— Я не подойду к реке, а тем более не войду в нее. Нужно найти место, где можно перейти по суши.

— Здесь нет такого места. Река течет вокруг острова, образуя кольцо. У нас нет выбора. Странная ты: когда представляешь, что вино это кровь, то без отвращения выпиваешь его. Почему же ты не можешь представить, что кровь это вино?

Аллекта повела меня к реке. Я пытаюсь оказать сопротивление, но все попытки оказались мысленные, а тело покорно следовало за ней. Мы взошли на реку, как на твердую поверхность и пошли к острову. По бокам пробираясь через воду и борясь с течением, шли дети.

Я обратила внимание, что черные волосы Аллекты вновь стали светлыми. Когда мы дошли до берега, я увидела как вышедших на берег детей, взрослые ударами по затылку и криками направляют в одну из двух колон и гонят к водоемам. Среди них были мальчики и девочки одного возраста с Аллектой.

— За что они их бьют? — спросила я.

— Дети не знают, а родители не говорят. Это нужно у тебя спросить, ты же собираешься стать матерью.

— То, что родители не говорят, в это я могу поверить, но то, что дети не знают, это мне кажется ложью.

— Эта река не случайно носит название Лета. Дети, безусловно, натворили что-то, за что их должны наказать. Но, только пройдя через реку, они это забывают. Такое наказание, и это только начало.

— Но если дети не будут помнить, за что их наказывают, то как они исправятся?

— В коллективном бессознательном родители не хотят, чтобы дети исправились. Они считают, что познания приходят через страдания.

— Это жестоко!

— Да, именно это я хочу тебе показать — жестокость. Представь, что момент рождения ребенка — это выход из реки Леты. Человек рождается и живет в мире полном зла, но не понимает, за что в нем живет. Насколько ужасный нужно сотворить поступок, чтобы жить в страдании?

— Куда ведут эти дороги? — сказала я, показывая рукой на шагающих в двух направлениях детей.