Аллен Даллес

Прибыв в Швейцарию, Даллес вначале разделял это убеждение. В то же время постепенно он по различным каналам, от своих многочисленных информаторов стал получать всё более достоверные сведения, что в высшем германском обществе, прежде всего в среде генералитета и старших офицеров, вызревают другие настроения. Они более или менее чётко оформились после того, как вермахт стал терпеть поражения на Восточном фронте — после битвы под Москвой и особенно после окружения и разгрома германских войск под Сталинградом. Высадка союзных армий в Северной Африке и сравнительно быстрый разгром там немецких войск усилили опасения высших военных, что Германия потерпит военное поражение. Генералы возлагали всю вину на Гитлера, считая, что поражения связаны прежде всего с некомпетентным руководством военными операциями с его стороны.

Опасения усилились, когда руководителями антигитлеровской коалиции был провозглашён принцип безоговорочной капитуляции Германии как единственный способ завершения войны в Европе. В генеральских кругах созревала мысль, что устранение Гитлера могло бы побудить союзников отказаться от безоговорочной капитуляции и во имя скорейшего окончания войны, сокращения числа жертв пойти на переговоры с новым правительством Германии, согласившись не вводить войска на её территорию, не оккупируя её.

Уже к середине 1943 года Даллес на основе полученной по различным каналам информации пришёл к выводу, что в Германии существует сравнительно широкое недовольство Гитлером, которое, однако, не выливается в открытые действия. Всё же масштабы активного недовольства Даллес теперь явно преувеличивал. Он вспоминал, что поддерживал постоянную связь с видными участниками заговора против Гитлера: «Они заранее рассказали нам о своих планах убийства Гитлера, о важных лицах, вовлечённых в заговор, и о приблизительном времени нанесения удара. Наш опыт взаимоотношений с этой мужественной антинацистской оппозицией убеждал в том, что даже после кровавой бани, последовавшей за провалом заговора, в Германии должно остаться ещё много людей, которые не принимали непосредственного участия в заговоре, но были озабочены спасением того, что осталось от их страны, прежде чем нацисты в военном безумии полностью её уничтожат»¹⁸⁵

.

Безусловно, Даллес преувеличивал масштабы германского сопротивления, сводившегося главным образом к тайным планам военных, которые относились друг к другу подозрительно и колебались между чувствами долга по отношению к своей стране и верностью присяге, данной Гитлеру как главнокомандующему вооружёнными силами.

Видимо, в какой-то степени этому взгляду сквозь «увеличительное стекло» на германское подполье, на сопротивление нацизму внутри рейха, которое проявлял Даллес, способствовало то, что некоторые его агенты, продолжая выполнять задания, в то же время считали их недостаточным вкладом в борьбу против гитлеровского режима, добивались согласия шефа на их присоединение к нелегальным организациям, включения в активную, связанную с огромным риском, борьбу. Об одном из таких агентов, не называя его фамилии, Даллес через много лет писал: «При каждой встрече я должен был разъяснять ему, что, поступив таким образом, он привлечёт к себе внимание, поставит себя под угрозу и что было бы целесообразнее сохранить имеющиеся у него возможности и впредь добывать для нас очень важную информацию. Было заметно, что он разочарован, что он хочет вступить в борьбу. У него было и другое соображение: он полагал, что его положение после окончания войны будет прочнее, если он станет открыто помогать свержению нацистов. К сожалению, в этом он был прав»¹⁸⁶.

Несколько попыток неудачных покушений, а также запланированных, но не состоявшихся покушений на Гитлера стали известны Даллесу по подробным докладам, поступавшим в Берн от агентов, а также по информации из центра. Наиболее значительными были два покушения, в результате которых погибли случайные люди, но сам Гитлер остался жив.