Алмазные псы

Мы дали возможность Соллис исследовать дверь, мы терпеливо выслушали ее размышления по поводу конструкции запоров, недовольные восклицания, гудение приборов и тихую ругань под аккомпанемент ее дыхания. Она открыла панель и, как в прошлый раз, подключила оборудование. На овальном дисплее вновь замерцало неприветливое лицо.

Спустя пару минут Мартинес со вздохом спросил:

– Есть проблемы, Ингрид?

– Проблем нет. Могу открыть дверь за десять секунд. Я просто, черт побери, хочу быть уверена, что это еще одна информационная ячейка «Найтингейл». Если нет – на другой стороне проема чувствительные электронные датчики. Конечно, вы можете приказать, и мы просто прорвемся через…

– Говори потише, – предостерег Норберт.

– Я в скафандре, придурок.

– Снаружи есть давление. Звук передается. По воздуху к стеклу, от стекла по воздуху.

– Ингрид, у вас пять минут, – решительно заявил Мартинес. – Если к этому времени не разберетесь, открывайте дверь. И Норберт прав: старайтесь поменьше шуметь.

– Ладно, не надо на меня давить, – проворчала Соллис. Через три минуты она отключила свои приборы и с довольным видом обернулась. – Просто запасной шлюз, на случай если эта часть судна разгерметизируется. Должно быть, его решили поставить после того, как была выполнена основная сборка.

– Есть опасность, что, войдя, мы поднимем тревогу? – спросила я.

– Не могу дать стопроцентную гарантию, но надеюсь, что нам повезет.

– Открывайте дверь, – распорядился Мартинес. – Всем закрепиться на случай, если с той стороны вакуум или малое давление.

Мы выполнили наказ, но, когда дверь отворилась, за ней оказался воздух все с тем же составом. Впереди, в лучах нашего света, виднелся короткий коридор, заканчивающийся точно такой же дверью. На этот раз помещение имело достаточные размеры, чтобы мы могли переждать в нем, пока Соллис занималась замком. Какая-то соединительная система требовала закрыть первую дверь, прежде чем открыть вторую, но это не представляло трудности. Теперь, когда Соллис знала, что ищет, она работала намного быстрее, ее квалификация и интуиция были на высоте.

– Так, народ, мы готовы войти. Приборы говорят, что на той стороне так же холодно, так что не расстегивайте костюмчики.

Я услышала звук, будто зритель кашлянул в полной тишине театрального зала. Кто-то – возможно, Николоси, возможно, Норберт – снял оружие с предохранителя. У меня не было выбора, кроме как взять ружье на изготовку.

– Открывай, – тихо сказал Мартинес.

Дверь бесшумно отворилась. Лучи фонарей вонзились в темную пустоту, явив взору более обширное пространство, чем я ожидала увидеть. Соллис наклонилась внутрь дверного проема, ее луч скользил по поверхностям, выхватывая деталь за деталью. Я увидела блеск стеклянных предметов, чьи ряды тянулись в бесконечность; потом он пропал.

– Докладывай, Ингрид, – велел Мартинес.

– Думаю, можно идти. Мы вышли возле стены, а может, пола – чего-то такого. Тут петли, поручни. Они куда-то ведут – должно быть, в следующую комнату.

– Стой, где стоишь, – велел Николоси, находившийся прямо передо мной. – Я опять иду первым.

Соллис посмотрела назад и проглотила комок в горле:

– Хочешь прикарманить все самое интересное? На этот раз я сама справлюсь.

Николоси поморщился. Не думаю, что он обладал чувством юмора.

– Можешь взять мое оружие.

– Я и так крутая, – после некоторого промедления ответила Соллис.

Я не осуждала ее: одно дело – возглавлять группу в узком коридоре, и совсем другое – на прогулке по огромному темному помещению. В коридоре ничто не может внезапно выскочить и схватить тебя.

Соллис с опаской шагнула в проем.

– Медленно и осторожно, Ингрид, – сказал позади меня Мартинес. – Времени у нас достаточно.

– Мы сразу за тобой, – добавила я, чувствуя, что она нуждается в моральной поддержке.

– Я в порядке, Диксия. Просто не хочется потерять опору и улететь хрен знает куда…

Ее движения стали размеренными, она осторожно перемещалась по залу, от одной петли до другой. Николоси шел следом, я старалась не отставать. Если не считать наших движений и работы систем скафандров, на судне было тихо, как в могиле. Но тьма была неабсолютной.

Теперь, когда мы вошли внутрь зала, перед нами тусклыми пятнами в неверном освещении стали открываться его тайны, тянущиеся вдаль, во мрак, на неизвестное расстояние. Здесь имелось свое освещение, просто слишком слабое, чтобы заметить его, пока не окажешься внутри.

– Что-то шевелится, – сообщила Соллис.

– Мы знали, – успокаивающе напомнил Мартинес, – мы всегда знали, что судно спит, а не умерло.

Я повернулась и поискала стеклянные предметы, чье мерцание видела раньше. По ту сторону прохода с поручнями луч освещал сотни прозрачных контейнеров. Каждый контейнер был размером с нефтяную бочку, скругленный поверх, и опирался на стального цвета подставку, оборудованную дисплеями, пультами и входными гнездами. Контейнеры стояли в три яруса; второй и третий контейнеры – вертикально над первым, на скелетном каркасе. Большинство подставок были отключены, но примерно у одной из десяти светились дисплеи, на них поступал поток данных.