Алоха из ада

На стенах некоторых зданий впечатляющие трещины. Как и дома, некоторые подпёрты опорами линий электропередач. Другие гидравлическими автоподъёмниками и сломанными экскаваторами. В переулках рядом с горами мусора высотой в два этажа открытые выгребные ямы. Вот где тусуются большинство сумасшедших и атеистов, собирая и прикарманивая всё, что могут съесть или выменять. Трещины в тротуаре сочатся канализационной кровью, но я не вижу каких-либо больших воронок. Наверное, вот почему все собрались в этой части города.

Будучи подобным калекой, это никак не облегчает вызволение Элис из психушки, но когда Мейсон начнет свою войну, нигде не безопасно. От этого никуда не денешься. Это путешествие — комплексная сделка. Я должен найти Элис, и мне нужно остановить Мейсона. Одно ни черта не значит без другого.

Я продолжаю трогать левый бок, пытаясь нащупать отсутствующую руку и задаваясь вопросом, не совершил ли ошибку. Может, я всё ещё лежу на улице, где кирпич ударил меня сбоку по башке. Может, Человек-Краб поразил меня заклинанием иллюзии, и моя рука всё ещё на месте. Клянусь, я чувствую, как шевелятся пальцы. Но это просто синдром фантомной конечности. Понадобится время, чтобы все подходившие к руке нервы поняли, что там ничего нет, и умерли. Может, когда я вернусь домой, Аллегра сможет снабдить меня большой стальной перчаткой Железного Человека. Это бы до жути перепугало самых крутых Таящихся. Сэндмен Слим, нефилим-киборг.

На улице полно ларьков, и мародёры делают это место практически схожим с обычным адом. Но это не он, и я всё ещё не знаю, где нахожусь. Похоже, стена Элефсиса обходит весь Гриффит-парк от 101-й с одной стороны и до шоссе Голден-Стейт с другой. Я всё ещё вижу Обсерваторию-психушку прямо на севере. Если бы у кого-нибудь здесь была пушка, то они могли бы выстрелить мною прямо в холм, и я оказался бы там. Мне надо найти одну из туристических дорог. Если бы я попытался забраться на чёртов холм сквозь деревья, то всё ещё бы шёл спустя час после того, как вселенной пришёл конец. Мне нужна какая-нибудь возвышенность, чтобы сориентироваться.

В толпе бродят несколько Кисси. Они выслеживают мародёров, делая их пугливыми, параноидальными и ищущими драки. Они нашёптывают торговцам, которые начинают громко спорить со своими покупателями. Вот один в переулке швыряет зажжённые спички в пустые окна. Ещё ничего не загорелось, но дайте время. Я даже не пытаюсь отпугнуть их. Я не хочу выдать себя, и я слишком слаб, чтобы угрожать им.

Сейчас самое сложное — держать голову прямо, а мысли связными. Яйцо Мунинна не будет действовать вечно. У меня в руке уже появляются болевые ощущения. Может, это нормально, а может признак того, что яйцо иссякает. Меня впервые лишили конечности. Я не эксперт. Я натыкаюсь на стол. Выпивка, сигареты и бутылки со снадобьями стыкаются друг о друга. Некоторые падают. Я наклоняюсь, будто пытаюсь помочь поднять их, но на самом деле пытаюсь прикарманить пачку «Проклятий». Владелец выходит из-за прилавка и кричит на меня, подчёркивая свою точку зрения тем, что пинает меня в левый бок, где я ничего не могу с этим поделать.

Я подхожу к большому перекрёстку. Элефсис не горит, но Лос-Анджелес светится как уголь и плюётся огнём в небо. Я ныряю в четырёхэтажную парковку. Нижний этаж обустроен как лагерь сквоттеров. Здесь атеисты и сумасшедшие с холма, костры и палатки. Это место воняет телами и отходами. Я поднимаюсь по пандусу на второй этаж. Здесь меньше обитателей, и никто меня не беспокоит. Я продолжаю подниматься.

Третий этаж разнесён в хлам, как будто взорвалась бомба. Каждый сантиметр почернел и обгорел. Не похоже на бомбу. Скорее на пожар, достаточно крупный и жаркий, чтобы не оставить ничего, кроме наполовину расплавленных автомобильных шасси. Я устал после прогулки от стадиона. Нахожу местечко в темноте позади лифтов и ложусь. Голове так приятно от прохладного бетона. Я рад, что Элис здесь нет, и она не видит меня таким. Это может поколебать её уверенность в моём образе рыцаря в сияющих доспехах.

Воздух здесь относительно чистый, но я по-прежнему ощущаю запах тел внизу. Один запах не отсюда — непреодолимая уксусная вонь. Я поднимаю голову, вижу стоящего на расплавленном остове «МИНИ Купера» Йозефа.

— Не совсем тот прогресс, которого я ждал, — говорит он.

— Чувак, убирайся отсюда. Кто-нибудь тебя увидит.

— И что? Думаешь, кто-нибудь из этой толпы захочет или сможет что-нибудь с этим поделать?

— Суть в том, что мне не хочется выяснять. Никаких следов. Помнишь?

Я сажусь и прислоняюсь спиной к стене. Йозеф глядит на мой пустой рукав и качает головой.

— Ты смешон. Покалеченный. Запертый идиотами и ограбленный мёртвым психопатом.

Он пинает несколько камешков под ногами и обнаруживает пару раздавленных очков для чтения.

— Мы устали ждать. Мы выступаем сейчас.

— Милости прошу.

Он поднимает очки и подносит к глазам, щурясь сквозь линзы. Должно быть, они не из его рецепта. Он корчит гримасу и швыряет их через стену.

— Ты не собираешься попробовать отговорить меня?