Алов и Наумов

Мы давно уже поняли, что в действиях начальства не надо искать логики. Несмотря на травлю «Мира входящему», несмотря на недовольные окрики и ругань, долетавшие в наш адрес из высоких кабинетов, наш с Аловым статус как молодых и талантливых явно упрочился. В те годы было создано Объединение писателей и киноработников (1963), и Пырьев, который был директором киностудии «Мосфильм», настоял, чтобы нас назначили художественными руководителями. Его главным аргументом было мировое признание фильма «Мир входящему», который, повторюсь, в СССР показывать не захотели. Вот такая непостижимая нелогичность, абсурд, оксюморон. Но благодаря этому появилось объединение, в котором собрались замечательные писатели, критики, режиссеры и даже один профессор элоквенции — Владимир Крепс. С нами сотрудничали писатели: Ч. Айтматов, Г. Бакланов, Ю. Бондарев, Б. Полевой, В. Тендряков, Ю. Трифонов, Л. Леонов, В. Катаев, М. Шатров, Б. Балтер, В. Аксенов, А. Гребнев, Л. Зорин, С. Лунгин, И. Нусинов и, наконец, А. Солженицын. Фильмы ставили: Б. Барнет, В. Басов, М. Швейцер, М. Хуциев, Ю. Карасик, А. Тарковский, А. Кончаловский, Э. Климов, М. Калик, С. Самсонов, Г. Егиазаров, И. Туманян, А. Смирнов, П. Чухрай, Б. Яшин, И. Селезнева, Д. Фирсова.

К середине 1960-х мы ощущали, как надвигалась тень, не такая, может, густая, но все же ясно ощутимая тень времен застоя. Естественной для нас реакцией на нее было стремление, тщательно, впрочем, маскируемое, создать свой очаг сопротивления. В этом стремлении мы с Аловым были не одиноки, и к нам потянулись единомышленники. Сейчас многие считают, что застой, подобно утюгу, подавил и «выгладил» все на свете, задавил все живое в кинематографе. Это серьезное заблуждение, если не подтасовка. Конечно, ущерб, нанесенный кинематографу застоем, велик. Но сопротивление было. Причем сопротивление организованное, продуманное, сознательное.

Наше Объединение писателей и киноработников стало одним из таких очагов сопротивления. Художник, он, конечно, по натуре одиночка и самодостаточен, но все же ему нельзя без опоры, ему нужна «группа поддержки». Особенно в «минуты роковые», когда решается судьба его замысла. Запустят или не запустят? Быть или не быть его фильму, его детищу? Из этих «роковых моментов» складывается кинематографическая судьба творца, из ответа на вопрос, «быть или не быть» фильму, складывается подлинная история отечественного кино. Ведь кроме официальной, существует еще «тайная история кино» — скрытая от глаз исследователей и искусствоведов. Она подчас не отражена в статьях, книгах. Ее почти никто не знает. Но как раз она (по моему мнению) является решающей для судьбы национального кинематографа.

^{Эльдар Рязанов, Михаил Швейцер, Александр Алов, Василий Ордынский, Владимир Наумов — в коридорах «Мосфильма» в середине 1960-х жизнь бурлила}

Когда Андрей Тарковский и Андрей Кончаловский не нашли поддержки своему замыслу фильма об Андрее Рублеве, они пришли именно в наше Объединение, и, несмотря на огромное сопротивление всех инстанций, нам удалось «пробить» эту идею, и фильм был запущен в производство. Это я и называю «роковым моментом» — не шумную борьбу за выпуск готовой ленты на экраны, а тихую, неизвестную практически никому, но самую главную борьбу — за запуск в производство. Затем Тарковский снял у нас «Солярис» и «Зеркало».

^{Марлен Хуциев, Александр Алов, Владимир Наумов — однокашники, коллеги, друзья. 1965 год}

Время менялось, «оттепель» заканчивалась. Пробивать приходилось многое: «До свидания, мальчики!» Михаила Калика и Бориса Балтера, «Время, вперед!» Михаила Швейцера и Валентина Катаева, «Июльский дождь» Марлена Хуциева и Анатолия Гребнева, «Шестое июля» Юлия Карасика и Михаила Шатрова, наши собственные «Скверный анекдот» и «Бег». Для запуска фильмов применялись всевозможные уловки и обманки: метод «удава», «зайца», «ящерицы» (то есть пойти на мелкие уступки, чтобы сохранить картину). Если предположить, что все эти замыслы могли быть не реализованы, то в истории нашего кино зияли бы страшные «дыры».