Алпамыш

— Видно, это и есть судьба моя! — сказал Алпамыш. Подтянул он коня к себе, надел ему на шею свой кушак, подвел его к месту, где седло и упряжь лежали — и осматривать его стал, гадая, каким же окажется этот сужденный ему конь.

Подходит к нему в это время Калдыргач-аим со своими девушками, — посмотрела на брата, поняла сразу, что недоволен он конем своим, что опечален потому Алпамыш.

Взяла она из рук его поводья, погладила коня по крупу, осмотрелась по сторонам, — сказала:

— Не печалься, не думай, что это плохой конь. Человек, севший на этого коня, увидит многие страны, достигнет цели своей.

Подбодрила она этими словами брата, поздравила его, так говоря:

— Конь серо-чубар, — каков уж есть, — таков.

Но не сыщешь в мире лучших скакунков. Говорю тебе, — он счастье седоков:

На таком коне сразишь любых врагов.

В сбруе, под седлом нарядней аргамак.

Ты к луке подвесишь золотой садак, —

Ветром конь помчится в бой и на улак,

И к миндалеокой ты примчишься так.

Поздравляю, братец, — клад — не аргамак!

Скакуна такого будешь ты любить.

Только сядь, — он сам свою покажет прыть.

Он тебе врагов поможет перебить,

Вызволить Барчин — и с ней счастливым быть.

Будешь за коня судьбу благодарить.

Поздравляю, братец, — клад — не аргамак!

Ласковой рукой по лбу его погладь.

Собирайся в путь. Пора коня седлать!

Ты о Байчибаре худо не суди,

Выплесни сомнений горечь из груди,

Счет его достоинств конских — впереди.

По свету на нем сначала поброди, —

Лучшего тулпара поищи — найди, —

Не найдешь — и сердца зря не береди!

Конь благословен, — с ним неудач не жди,

Службу он тебе сослужит, — погоди.

Только сам смотри — коня не повреди!

Все твои желанья выполнит он, брат!

Говорю тебе: не конь, а сущий, клад!

Истинный тулпар, он истинно крылат, —

Самой быстрой птице не лететь с ним в ряд.

Верь, никто конем подобным не богат.

По пескам пустынь, по кручам горных гряд

Может он скакать шесть месяцев подряд.

А что он чубар и неказист на взгляд,

В этом, ака-джан, твой конь не виноват!..

Ака-джан, послушай слово Калдыргач:

Крепкокостен конь, вынослив и горяч.

Конь иной красив, а слабосильней кляч,

Этот конь — тулпар, — из-за него не плачь.

Ты, мой ака-джан, недалеко глядишь,

Если Байчибара своего хулишь:

Этою лошадкой мир ты удивишь,

Славу всех батыров ты на нем затмишь.

Если с ним свою судьбу соединишь,

Первых силачей калмыцких посрамишь, —

Дяди-бия дочь от них освободишь.

Как ты недогадлив, брат мой Алпамыш!

Так говоря, Калдыргач между тем сама оседлала коня и брату его передала с такими словами: ^[14]

— Отбывшие в край далекий и чужой

Терпят униженья, терпят гнет большой.

Мужество проявит ныне брат мой бек,

О родне скорбя геройскою душой…

Бисмилла! — сказала Калдыргач, и вмиг

На коня она набросила терлик.

Был парчевым нежный, нижний тот потник.

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач. —

Смотрят смельчаки в трубу — и видят даль.

Выкует клинок для воина коваль.

Даль близка тому, кому любимых жаль.

Бисмилла, мой брат, будь славен и велик! —

Тут она коня чиргой покрыла вмиг,—

Золотом был заткан верхний тот потник.

На чиргу наложен был джахалдырык, —

Из телячьей кожи был джахалдырык.

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач…—

Грамотей читает «зер

у

-забар

у

»,

Тянется рука ученого к перу,

Плотника рука привычна к топору,

Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.

На спину коню чубарому легло

С золотой лукой высокое седло.

— Вдаль, за Алатаг народ наш занесло.

Как им на чужбине жить ни тяжело,

Тайн не разгласили, калмыкам назло! —

Так сказав, спустила с двух сторон она

Золоточервонной ковки стремена…

— Кружатся извечно года времена,

Отойдет зима — три месяца весна.

Человека нет несносней болтуна, —

Речь, хоть неумна, зато всегда шумна.

Как батман, язык у болтуна тяжел…

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.—

Мягкую подушку вынув из узла.

Бархатной она, зеленою была,

С красной бахромой подушка для седла.

— Похвала невежды — мудрому хула,

Но и мудрый славит храбрецов дела!.. —

И подпругу взяв, проворна и ловка,

Калдыргач стянула конские бока.

Шелк сученый сверху, съисподи — мягка, —

Именно такой подпруга та была.

Калдыргач сказала брату: — Бисмилла!

«Чу!» — произнесешь, подернешь удила, —

Взвившись в небеса, расправит конь крыла,

Быстролетных птиц обгонит в облаках!..—

Из цветных ремней с набором медных блях

Сбруей чагатайской обрядив коня,

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач,

Голову пред ним почтительно склоня.

На коня подхвостник Калдыргач кладет, —

Он из носорожьей кожи сделан был.

На коня нагрудник вешает она, —

Каждая из блях — за пиалу сойдет!

Долго ль ей взнуздать уздечкой скакуна?

Конь ее руками снаряжен сполна,

Калдыргач глядит, — сама удивлена,

Гладит Байчибара, нежности полна.

Удила грызет нетерпеливый конь,

Землю роет, пляшет, машет гривой конь, —

Он оседлан, взнуздан, снаряжен в поход.

Брату Калдыргач рубаху подает.

— Надевай, Хаким! — Хаким подумал: «Вот!

Девушки, однако, озорной народ!»

Он вздохнул, своей судьбою огорчась,

В шелковую ту рубаху облачась.

Боевой чапан надел Хаким тотчас,

Препоясался пунцовым кушаком,

Голову покрыл булатным шишаком…