Алпамыш

В калмыцкую землю вступив, по Чилбир-чолю проезжая, видит Алпамыш девяносто отар черных баранов. Бараны эти были баранами дяди его Байсары. Пастухом этих девяноста отар был Кайкубат-каль — как тыква, плешивый. Кайкубата увидав, спрашивает у него Алпамыш, так говоря:

— Ассалам-салам-алейкум, э, чабан!

Замечаю, рваный носите чапан.

Замечаю — сыром обожрались вы,

Если так тучны, как матерой кабан.

Не прикочевал ли бай один сюда?

Пусть его мольбы достигнут райских врат!

Тысяч сорок стад имеет, — говорят. —

Сам он был тюрёй, страна его — Конграт.

Не прикочевал ли бай такой сюда?..

Кто скорбит, тот сыт своей мечтой всегда,

Той задаст богач, — обилен той всегда.

Бархатной гордился он юртой всегда,

Чангарак юрты был золотой всегда.

Не прикочевал ли бай такой сюда?..

Как шафран, от скорби пожелтел он весь.

На чалме джига у бая-хана есть.

Сколько на горах весной тюльпанов есть,

Столько у него овец-баранов есть.

Не прикочевал ли с дочерью сюда

Этот самый бай, прошу подать мне весть.

Человек такой везде в большой чести.

Золота умел он столько припасти,

Что и пятистам верблюдам не снести.

Есть у бая дочь, — я с нею обручен.

Спрашиваю вас, где пребывает он?..

Дальний путь пройдя, их разыскать спешу.

Шелковую тоже я чалму ношу.

Не его ли ты стада пасешь, чабан?

На мои вопросы дать ответ прошу.

Не зачахла ль роза до осенних дней?

К ней не прилетел чужой ли соловей?

Бог да внемлет мне по милости своей!

Умоляю вас, поведайте скорей,

Не прикочевал ли бай такой сюда?

Кайкубат, к Алпамышу обратившись, такие слова сказал ему в ответ:

— Слушай пастуха, — поговорить я рад:

Горе да несчастье мужество крепят, —

Тайные гонцы уехали в Конграт.

Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?..

Тысяч сорок счет его стадам всегда.

Он конгратец. Был тюрей он там всегда.

Ныне плачет он подобно нам всегда…

Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?

Скорбное лицо желтей шафрана — есть;

И приплод в загонах постоянно есть;

Дочь Барчин — цветок благоуханный есть…

Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?

Темноты ночной влюбленные все ждут;

Друг в слезах, — утешить все друзья придут.

Женихи Барчин друг с другом спор ведут, —

Я тебе скажу — их девяносто тут!

Вырвется ль бедняжка из калмыцких пут?..

И не будет ли тот бай — Байсарыбай?

Говорить о нем, — повсюду он в чести.

Золота умел он столько припасти,

Что и пятистам верблюдам не снести.

Если что сболтнул я лишнего, — прости:

Думаю, на светлый облик твой смотря,

Не узбекский ли, случайно, ты тюря,

Э, не будет ли тот бай — Байсарыбай?

Твой булат — алмазный, в золоте ножны,

Пред тобою в трепет впасть враги должны.

Бая Байсары, как видно, ищешь ты,—

Знай, что при его стадах мы чабаны.

Струны сазандар перстами теребит,

Грубый человек устами оскорбит.

От тебя, джигит, я не слыхал обид, —

Сразу я узнал: ты ищешь Байсары.

Вижу — всадник едет, и не наш на вид.

Вижу — едет он, — по сторонам глядит,

Соколом-шункаром он в седле сидит,

Истинным тулпаром конь его летит.

Сразу понял я: ты едешь к Байсары…

Этою дорогой нижней не езжай, —

Пешеходной тропкой ближней поезжай.

С прахом подорожным вражью кровь смешай,

А приедешь — радость и любовь вкушай.

Вижу — к Байсары спешишь недаром ты:

Вижу — привлечен его товаром ты.

^[16]

Прямо по тропинке поезжай вперед, —

К берегам Айна тропинка приведет.

Там и пребывает твой родной народ.

Байсары юрта издалека видна,

Среди тысяч юрт такая лишь одна:

Вся покрыта белым бархатом она.

Алпамыш сказал: — Поздно уже: гостю, не вовремя приехавшему, уважения нет. Сегодня уж переночую с вами, а завтра утром выеду.

Слова его услыхав, подумали чабаны: «Путник этот все время кружится тут, — может случиться, что он окажется нашим зятем Алпамышем, прибывшим из Конграта».

Старались чабаны угодить ему, — Байчибара под уздцы взяв, к кормушке привязав его, подстелив под гостя штаны и кебанаки, усадили они Алпамыша, зарезали баранов — и стали угощать его, так говоря:

— Вы устали, зять наш, облокотитесь — ешьте. Поел Алпамыш, лег спать в загоне у пастухов, — коня хранить! Кайкубату поручил. На рассвете снова сон приснился ему, снова он видел во сне возлюбленную свою Ай-Барчин. А в это время и сама Барчин-ай в своей юрте бархатной спала — и тоже сон видела. И Караджан-батыр, вместе с девятьюдесятью другими батырами калмыцкими в пещере спал и тоже сон видел…

Проснулся утром Алпамыш, стал о своем сне размышлять — решил дальше ехать.

Проснулась в юрте своей Ай-Барчин и сон свой сорока девушкам рассказывает, так говоря:

— Осень подошла — садовый цвет увял.

Сон приснился мне, когда рассвет вставал.

Новорожденный со стороны Киблы

Месяц золотой, сияя, выплывал,

В спутницы четыре он звезды позвал.

Кто бы сна значенье мне растолковал?..

Как меня, бедняжку, растревожил он!

Вижу лик земли, как тучей, помрачен,

Вижу — налетает чудище-дракон;

А за ним еще, летят со всех сторон…

Не к беде, к добру мой растолкуйте сон!..

Каждая ресничка глаз моих — стрела,

Бровки — будто бы калямом навела.

Как я, бедная, напугана была!

Голову с подушки сразу подняла, —.

Вижу — сорок чудищ, — развернув крыла,

На себе несут огромного орла.

На меня орел могучий налетел,

Рядом сев, крылом мне голову задел…

Девушки, к добру мой растолкуйте сон!