Алпамыш

«Вот как с ребенком поступают злодеи!» — подумал Алпамыш. Не стало его терпения и, к подъехавшим обращаясь, так он сказал:

— И у него ведь когда-то отец был, а теперь — сиротою остался он. Можно ли сироту избивать?! Оставьте его, — поезжайте на байгу — веселиться продолжайте! — Схватил он одного из джигитов за кисть руки, — подумал тот: «Э, да ведь это — настоящий батыр!» Косточки затрещали в руке у него, слезами глаза налились, попытался он вырвать кисть свою — не удавалось. А Култаю-Алпамышу мысль пришла: «Лучше пусть настоящей силы моей не узнают они!» Отпустил он руки всадника, подарил ему и товарищу его двух козлов, на козлодрании добытых, — сели джигиты на коней — уехали, друг другу сказав: «Человек человека, оказывается, сколько ни знал бы, все-таки не знает: кто думал, что Култай силой такой обладает!»

А Ядгар мнимому деду Култаю так сказал:

— Милый дед, позволь-ка слово мне сказать:

Вижу я, ты хочешь смерти избежать.

Но нельзя ль, однако, правду мне узнать?

Ты меня от двух насильников отбил.

Если бы Култаем истинным ты был,

Где б такую силу ты, старик, добыл?

Ты ж ему все пальцы чуть не раздробил!

Не родной ли ты отец мой, Алпамыш?

Если так, — напрасно ты со мной хитришь!

Мнимый дед Култай-Алпамыш, так ему ответил:

— Словно нитка бус жемчужных порвалась,

При тебе роняю слезы я из глаз.

Кровь моя в груди от боли запеклась.

Я тебя, ягненок дорогой мой, спас,

Но смогу ль спасти в другой недобрый час?

Что поделать! — скорбь — один удел для нас!

Ты меня отцом не называй, Ядгар, —

Молод твой отец, а я, как видишь, стар.

Бедный твой отец в зиндане у врагов.

Если б он из вражьих вырвался оков,

Неужели б он не выручил тебя?

Алпамыш-батыр, отец твой, не таков!

Если б только он из плена убежал,

Кто б ему к тебе примчаться помешал?

Как бы он тебя к своей груди прижал,

Как бы он тебя, лаская, утешал!

Сына дорогого всей душой любя,

Если бы вернулся он из дальних стран,

Разве на руках не внес бы он тебя

В тойхану, где справить свадьбу с Барчин-ай

Хочет пёс-Ултан, бесчестный негодяй?

Если б твой отец явиться мог, то — знай —

Головы б лишился на пиру Ултан.

Но в земле калмыцкой, заточен в зиндан,

Он скончался в муках, Алпамыш-султан!

Такие слова услыхав, подумал Ядгар: «Оказывается, я тоже деда-Култая не знаю. Оказывается, наделен силой чудесной он! Надо мне с ним в укромном месте поговорить. Ни за что мать свою не отдам Ултану! Не стану дожидаться я прихода отца, — сам накажу негодяя!» И так сказал Ядгар:

— Дедушка, давай в сторонку повернем, —

По душам с тобой пошепчемся вдвоем:

Как бы не узнал собака-Ултантаз,

Что тут говорилось тайно промеж нас.

От руки Ултана пусть погибну сам, —

Мать свою, Барчин, паршивцу не отдам!

Как в лицо народу мне смотреть потом,

Если на себя приму подобный срам!

Мать мою насильно хочет взять дурак!

Сколько сватов шлет, суля ей много благ, —

Мать моя согласья не дает никак.

Дедушка, что сделать, чтоб расстроить брак?..

Култай-Алпамыш так Ядгару ответил:

— Что Ултан — насильник, знает весь народ,

Но для тяжбы с ним кто силы наберет?

Ты, дитя мое, прими и то в расчет:

Кто правитель — тот и заслужил почет.

Хоть Ултан — разбойник, все ж он — мухурдар,

С этим примириться следует, Ядгар.

Ты уже подрос — и должен понимать:

Для спасенья жизни в брак вступает мать.

Ты сними с души забот и горя кладь,

Мать отдав Ултану, дело с ним уладь.

Стал теперь Ултан грознее, чем дракон:

Если весь Конграт паршивцем угнетен,

Если перед ним трепещет весь Байсун,

Покорись и ты насильнику, мой сын.

На него обманом напусти туман,

Заслужи его доверье, Ядгарджан, —

Будешь вместе с ним Байсуном управлять.

Этим наставленьем сердце укрепи, —

Мать свою Ултану в жены уступи…

Ответил на это Ядгар таким словом:

— Скорбный раб, кому открыться я могу?

Пред своим народом в тяжком я долгу.

Прежде, чем отдам родную мать врагу,

От его руки готов я умереть.

Совесть, милый дед, и честь я сберегу:

Негодяй в Ядгаре не найдет слугу, —

Брачный этот пир испортить побегу!..

Такое слово от Ядгара услыхав, воскликнул мнимый Култай: — Молодец, сын мой! От честной матери рожденный, таким и оставайся всегда. Я тоже, от стада придя, отправлюсь-ка на пир этого сына потаскухи, — насколько смогу, праздник его расстрою… Ты, хотя еще малое дитя, а я — седовласый старец, но, как говорится, — из двух половин получается один. Такая в народе поговорка есть…

Такого теплого слова ни от кого никогда не слыхал Ядгар. Этим словом его мнимый дед Култай обласкал. Сердце в сироте взыграло, — не хочет он со стариком разлучаться.

Говорит ему Култай-Алпамыш:

— Если мы вместе с поля придем, скажут они: «Что между малым и старым? Наверно, сговор какой-то у Ядгара с Култаем». Врозь должны мы прийти: ты — со стороны улака, я — со стороны тойханы. Путь одинаковый — явимся в одно время с двух сторон; по данному тобою знаку, я затею ссору…

Теперь послушайте о приходе Култая-Алпамыша в пиршественный дом:

Вкус его речей отведай стар и мал!

Голосом своим весь мир он всколебал,

Он идет, дубинку-посох волочит, —

У ворот Конграта на колени пал.

Через те ворота в город он идет —

Знатный и простой он видит свой народ,

И родную мать, кормилицу свою,