Альтаир

— Да, в первом варианте. Затем подумаем о дециметровых волнах.

— Но вы подумали о дальности?

Борис Захарович смерил недовольным взглядом дерзкого юнца. Не успел в инженеры вылупиться, а уже старшим указывает, подсмеивается… Да если бы он, Дерябин, не думал о дальности, то разве пришел бы сюда? «Ах, эта молодежь!» — подумал он, точь-в-точь как тридцатилетний Пичуев, когда разговаривал со студентами-изобретателями.

— Вы что-нибудь слыхали о конструкции Пояркова? — спросил, в свою очередь, Дерябин.

— Впервые слышу эту фамилию. Насколько я помню, она не встречалась в радиолитературе.

— Вот то-то и оно, что в литературе! Кстати, вы у нас в метеоинституте когда-нибудь бывали?

Пичуев вздохнул. Смешной старик! Сейчас будет рассказывать о каком-нибудь технике из метеоинститута, который вдруг ни с того, ни с сего решил проблему дальности телевидения…

— Видите ли, — начал Вячеслав Акимович, приглаживая торчащий вихор на затылке и думая о том, как бы не обидеть гостя, — мы получаем отчеты из смежных институтов, близких нам по специальности, но интересоваться, что делается в области… ну, допустим… предсказывания погоды или… консервирования продуктов — что тоже дело не маленькое — нам как-то не приходилось. Вы же понимаете… — подбирал он слова, — не наше дело.

— Наконец-то я вас узнал! — с видимым облегчением проговорил Дерябин, вновь надевая очки. — Думаю: где же я встречал этого молодого человека? Ума не приложу. А когда сказали «не наше дело», сразу вспомнил. Признавайтесь: телемеханику мне сдавали?

— Очень давно.

Пичуеву не хотелось поддерживать этот разговор. Ну, сдавал. Ну, тройку получил… Неудобно же напоминать взрослому человеку о его студенческих промахах и ошибках. Мало ли что с каждым бывает!

— Виноват я перед вами, — строго глядя на молодого инженера, говорил Дерябин. — Каюсь! Не сумел, старый хрыч, требовать. Студент вы были старательный и способный. Математик. Теорию передающих устройств знали. Приемники знали. Все основные дисциплины сдавали на пятерку. А как дело дойдет до прикладной радиотехники или, скажем, механики, технологии, химии, то, прошу прощения, спустя рукава относились вы к этим предметам. Не родные они вам были, пасынки.

— Однако я все-таки занимаюсь телевидением, — чуть усмехнувшись, возразил Пичуев, поднося спичку к трубке. — Прикладная радиотехника! Да еще какая! Обнимает десятки дисциплин. Правда, метеорология и высотные зонды меня мало трогают. Что ж теперь делать! Человек я земной, скучный.

— Допустим, — согласился Дерябин и, заметив, что его бывший студент недовольно передернул плечами, сказал в оправдание: — старики не всегда гладят по шерстке. Прошу извинения. Вам, наверное, кажется мелким и неинтересным делом я занимаюсь — погодой.

— Нет, почему же? — равнодушно заметил Вячеслав Акимович. — Как всякий труд…

— Можете не продолжать! — Старый инженер резко оборвал ненужную фразу, сказанную Пичуевым из вежливости. — Не о том речь идет. Я бросил лабораторию в крупнейшем институте страны, расстался с кафедрой и студентами вовсе не затем, чтобы смирно доживать свои дни в тихой обители, где седобородые старички колдуют над приборами и предсказывают на завтра дождливое утро или ясный день.

Пичуев удивленно посмотрел на вдруг помолодевшего старика. Есть, оказывается, в жизни даже у самого скучного, сухого человека одна большая любовь, которую он никогда не сможет скрыть от других. Это любовь к своему делу.

Вячеслав Акимович дождался, когда гость заговорил о конкретном задании, и спросил:

— Значит, повышение дальности телевидения вы предлагаете решать не обычным радиотехническим путем, а по-новому? Какая же наука нам поможет?

— Комплексная. — Дерябин, помолчав, пригладил редкие седые волосы над ушами. — Мы с детства напичканы разными легендами о неожиданных открытиях. Падающее яблоко Ньютона, ванна Архимеда… Мы знаем, что в старину изобретатели учились у природы. Она им подсказывала конструкции машин, самолетов, подводных лодок. Не так уж давно Жуковский изучал полет птиц. Но сейчас трудно себе представить инженера, который, получив задание разработать принципиально новый транспортер, вдруг побежит в ближайший сквер искать сороконожку.

Борис Захарович заметил протестующий жест Пичуева и сказал, что природа может иногда подсказать — бывают такие случайности, — но смелые изобретения чаще всего рождаются в результате постоянного общения вдумчивого исследователя, конструктора с самой разнообразной техникой и благодаря систематическому знакомству с успехами прежде всего нашей, советской, и зарубежной науки.

Пичуев, подавив вздох, положил потухшую трубку на пепельницу.

— Выходит, так, — сказал он, — в наше время инженер должен быть универсалом.