Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

Валериан Николаевич был одним из тех мужчин, которым периодически требуется этакая встряска. Для посторонних людей он выглядел примерным семьянином и отцом. Собственно, так и было на самом деле, но далеко не всем этого достаточно. У некоторых мужчин – и женщин тоже! – наблюдается странная потребность в … унижении. Разумеется, этакого добра в жизни хватает всем с избытком. Почти никто не может с чистой совестью сказать, что прожил жизнь с высоко поднятой головой. Врет, кланялся. И сердце замирало от страха … И продолжает делать это сейчас, независимо от должности и объема власти. Ведь если тебя назначил на должность приказом вышестоящий начальник, то другой получил пост в результате выборов. А толпе тоже надо нравиться. А еще даже у самого могущественного властителя есть большие и малые грехи. Или фобии, так «лучшее» звучит! И даже больше, чем у простого человека. Ну, нищему-то пожар не страшен …

Валериан Николаевич считал, что давно уже перерос должность директора интерната, что способен на большее! Но рынок вакансий в области соцобеспечения ограничен, верхние ступени иерархической лестницы давно и прочно заняты. Разве что скоропостижно скончается от инфаркта заместитель главы администрации по социальным вопросам. Но, судя по его румяной роже, это произойдет не скоро. Жажда  власти частично восполнялась угодливым персоналом интерната, только вот мало его, этого персонала! Да и что это за подчиненные – десяток пожилых женщин и два мужика, один из которых вечно пьян и потому плохо соображает, а второй грубый шоферюга. Валериану Николаевичу иногда снились сны, в которых он играл роль барина, помещика, владеющего тысячью душ. Стоит господин Поспелов на высоком крыльце, от самых ног расстилается бескрайнее поле. Изумрудная трава почти не видна из-под согнутых спин холопов и холопок. Ждут барского слова! Наберет Валериан полные легкие воздуха и польется речь его плавно и благозвучно, а холопы внимают … Счастливые сны часто прерывал храп супруги и тогда Валериан лежал до самого утра с раскрытыми глазами, сон не шел, зато лезли в голову странные мысли. Попытки снять напряжение с использованием жены облегчения не приносили. Слишком уж безучастной была вторая половина. Вот уж действительно – супружеский долг! Чувствовал Валериан, что надобно что-то менять. Теряется вкус к жизни. На фельдшера интерната по фамилии Клыкова он поначалу не обратил внимания, но однажды стал свидетелем, как строгая «фельдшерица» отчитала санитарку за незначительную провинность. Строгое, почти жестокое выражение лица, застегнутый на все пуговицы халат, пальцы сжаты в кулаки – он вдруг подумал, что этой женщине гораздо больше подойдет мундир, ремни крест на крест и хлыст. Валериан вспомнил какой-то фильм про войну, там показывали надзирательниц из концлагеря … Валериан опомнился, лишь когда Клыкова прекратила словесную экзекуцию. Санитарка «убито» плетется в туалет за тряпкой, Клыкова оборачивается и тут их взгляды встречаются. Жесткое, волевое лицо женщины показалось ему странно привлекательным и даже прекрасным. А имя какое – Клеопатра! Что-то в нем этакое имперское, видится железный строй римских легионов и реют флаги на башнях.

Ухаживания и намеки ни к чему не привели, Клыкова пресекала на корню все попытки завязать с ней более тесные отношения. Валериан диву давался, что женщина столь … ну, неброской внешности ведет себя, словно королева красоты. Только не как нынешние, эти готовы отдаться любому, кто заплатит, а настоящая женщина, рядом с которой испытываешь невольную робость. Валериан, как каждый нормальный мужчина, брезговал женской доступностью, но признавал ее необходимость в отдельных случаях. Но сдаваться Поспелов не собирался. Наоборот, азарт становился только сильнее. Чутье подсказывало ему, что его не отвергают по-настоящему. У Клеопатры есть какая-то тайна.

Как пела когда-то примадонна, если долго мучиться, что ни будь получится. Ближе к середине лета получилось и у Поспелова. Ни одна женщина не останется равнодушной к упорному в ухаживании мужчине. В конце концов Клеопатра сдалась. Ну, люди-то взрослые, ходить по кафе и кинотеатрам ни к чему. К тому же Валерина довело до крайности упрямство и несговорчивость Клеопатры, просто сгорал от нетерпения. Он привез ее на дачу, когда вечер уступил место ночи и любопытные соседи не могли – случайно, разумеется! – подсмотреть, кто это пожаловал в гости к соседу. Руки дрожали от нетерпения, Валериан даже дверь с первого раза не сумел открыть, не тот ключ оказывался. Немного смущало, что Клеопатра приехала с объемистым чемоданом. О том, чтобы холодильник был полон, он позаботился первым делом, так что подобная предусмотрительность женщины показалась ему забавной.