Алу: так плачет ветер

* * *

Обращаться в канема всегда боль. Быть им — значит хранить молчание. В самых древних упоминаниях говорилось, что дети, подобные ему, от рождения были искривлены проклятием Люпуса, обладали устрашающей внешностью и не могли издать ни звука. Ведь какое право имеет говорить отродье, выродок?

Когда оборотни научились перекидываться в людей, канемы понемногу стали говорить в своей человеческой ипостаси, но в звериной по-прежнему не могли издать ни звука. И вот сейчас он тот, кто есть, но по-прежнему каждый раз забывает, какого это — произносить слова. Канему ни к чему звуки, ему некому доносить что-то скулением или рычанием. Обычно нет.

Но когда Магнум увидел перед собой продрогшую и напуганную госпожу Лунар, захотелось спросить, кто же это сделал. Холодная ярость разлилась по его телу. Кто заставил обычно собранную волву выглядеть такой беззащитной? Он хотел сказать, что бояться его не стоит. Хотел издать хотя бы краткое скуление. Но мог лишь смотреть своими красными глазами, которые наводили ужас на всех, кому не посчастливилось встретить его в такой форме.

— Мгстр… — выдохнула она хрипло, и вскинула в сторону оторопевшего, частично обратившегося Вестфора руку, останавливая фелина. И тот не двинулся с места.

Догадалась, значит. Вспомнила случай в аудитории или же изучала, уже не так важно. Важно сделать то, что он должен, раз уж взялся помогать.

Стараясь показать взглядом, что не собирается делать ничего плохого, Магнум медленно приблизился к её плечу. Она замерла, ни на секунду не отводя от него расширившихся глаз. Дыхание из её приоткрытых губ вырывалось облачками пара и оседало возле него. Наконец, он приблизился достаточно и втянул в себя её естественный аромат печёных яблок и резкой хвои. К этому неожиданному букету примешался запах крови и затхлости. Мельком он уже заметил рану на её запястье. Едва пахло магическими реагентами. Но все они были универсальными, и определить, для чего конкретного использовались, пока не представлялось возможным.

Но больше ничего. Снова всё вычистили магией.

И Магнум, надеясь, что она не отшатнется, почти уткнулся носом в её спутанные волосы. Проигнорировав естественный аромат, он принялся искать что-то постороннее. Но подвалов в замке наверняка много, что и говорить про неизвестные тайные ходы.

Он уже хотел отстраниться и закончить с этим. Госпожа Лунар содрогалась от холода всем телом, и с распущенными волосами вдруг показалась ему совсем хрупкой. Но тут её бок привалился к его правой руке, к чудовищной, покрытой короткой чёрной шерстью, со вздутыми венами и огромными когтями руке. Она вжалась так, словно искала тепла, и это, кажется, действительно было так.

Видимо что-то такое промелькнуло в его глазах, потому что она прохрипела словно в оправдание:

— Х-холод… — ореховые глаза закрылись.

— Ну, всё! Вы разве не видите, она сейчас замёрзнет насмерть! — Вестфор оказался рядом в одно мгновение и подхватил госпожу Лунар на руки, она повисла словно тряпичная кукла. Магнум осознал, что слишком увлекся холодной яростью на похитителей, позабыв о жертве, и что в первую очередь стоило позаботиться о её благополучии. — Вы ищите следы похитителей, а я отнесу её к лекарю! — и побежал к замку, крепко прижимая её к себе.

— Клара… — услышал Магнум её последние слова, прежде чем они исчезли в воротах.

Собравшись и оттолкнув от себя колющее чувство вины, он занялся тем, что делал последние несколько часов — исследовал территорию и старался найти хоть какие-то следы.

К рассвету ему пришлось признать поражение. Стража, пришедшая на помощь по приказу подоспевшей директрисы, уже давно отправилась спать, сославшись на то, что «похищенная» нашлась. И в их голосах было столько пренебрежения, словно госпожа Лунар всю ночь гуляла в деревенском кабаке, а не пробыла в ледяном подземелье. Но Магнум и не надеялся на их понимание. Пропади даксарра, каждая живая душа в академии отправилась бы на её поиски, и никто бы не стал мешкать. Но то была участь выродка, и госпожа Лунар, похоже, уже смирилась с ней. Магнума такие вещи тоже уже давно не задевали.

Вернувшись в свои покои, он налил бокал согревающего зелья, подумав, плеснул туда подарок госпожи Лунар (если это всё-таки яд, то значит ему суждено умереть сегодня) и практически упал в кресло перед камином, не чувствуя ног. Руки дрожали, грозя пролить напиток, лоб покрылся испариной, дыхание стало тяжёлым и хриплым. Давно он не находился в полной второй ипостаси так долго. Страшно представить, что ощущают его собратья, которые вынуждены обращаться раз в несколько дней.

Магнум ненавидел это чувство беспомощности. Что его тело всегда одерживало вверх над разумом. Пусть он мог не превращаться целиком, это всё равно та же зависимость. Возможно, ему когда-нибудь удастся завершить свой проект. Возможно, тогда у него появится выбор.