Алу: так плачет ветер

Потянувшись, он вернулся в жилые покои и взгляд его упал на шкуру у камина, сделанную из чёрнобурых лисиц.

— Надеюсь, она этого не заметила, — поморщился он, сворачивая шкуру и убирая её шкаф. Учитывая, что оборотни теперь больше люди, нежели животные, в них редко просыпалось сочувствие и солидарность к своим диким сородичам. Но лучше завтра обменять её у привратника на что-то другое. Вряд ли это заденет чувства госпожи Лунар, но рисковать не стоит. Она и без того выглядела так, словно в любой момент была готова сорваться к границе с Игравией, сделай он хоть одно резкое движение.

Несмотря на своё здравое опасение, госпожа Лунар доверилась ему. Не то чтобы у неё был большой выбор. Магнуму нужно убедить её в честности своих намерений и верности своему слову с помощью поступков. Поэтому для начала ему следует написать письмо Флос-Вине и отправить его срочной почтой. Хорошо, что в этом году она зимует в Игравии.

Взявшись за бумагу, он ухмыльнулся и принялся писать.

Флос-Вина, надеюсь, своим пребыванием в Игравии ты не вызвала никакую катастрофу.

В Салтусе я познакомился с такой же рыжей особой, как и ты, и хочу организовать вашу встречу. Через две недели мы прибываем в Кастелло Марэ. Будь добра, свяжись с Аароном и поселись в академии на какое-то время, нужен твой совет.

Магнум

Такая туманная формулировка точно взбесит Флос-Вину. И она точно явится, жаждая подробностей. Во всём можно найти свои маленькие радости.

Закончив, Магнум немного поразмышлял над тем, с чего начать уроки с госпожой Лунар. В первую очередь, ей надо принять себя, а с этим наверняка возникнут проблемы. Для оборотня, перекидывающегося с детства, это естественно, словно дыхание. Он ещё не встречал тех, кто впервые обратился после двадцати, но был уверен, что принятие второй ипостаси вызовет определённые трудности.

И во что он ввязался? Стоит признать, что это целиком и полностью его вина. Что мешало ему отвернуться, когда он увидел её бредущей по снегу, словно приведение? Неужели совесть? Или то, что он хоть немного, но общался с ней?

А может то, что она не отвернулась от него в обличье канема, а прижалась? Хотя это можно списать на удар по голове и холод.

Любопытство. Так Магнум ей сказал. Ему и в самом деле любопытно, почему дакс Георг так поступил. Возможно, они никогда не узнают правды. Или правдой окажется самый простой вариант с внебрачной дочерью обожаемой любовницы. Запретные отношения с фоксой и такой же запретный ребенок. Как тривиально.

Вздохнув, Магнум потёр глаза и магией погасил все свечи. Воющая ночь почти затихла, и благо завтра у него нет занятий. Следует вернуться к проекту и подготовиться к встрече с госпожой Лунар, если она ещё не убежала прочь.

Он надеялся, что нет.

Глава двенадцатая

Что-то было не так. Обычно Клара довольно рано ложилась спать, тем более сегодня днём мы ходили на прогулку в лес. Обрадованная резким улучшением моего состояния, она обратилась белой волчицей и бегала там до изнеможения в компании Руджета в ипостаси неуклюжего медведя. Она должна уже уснуть. Но вместо этого даксарра сонным голосом учила не менее сонного и взъерошенного Колокольчика новой песне.

— Ты буквально засыпаешь, — вздохнула я, поднимаясь с кровати. — И Колокольчик вот-вот заговорит и явно не скажет тебе ласковых слов, — словно всё понимая, порвареик в ответ согласно прощебетал.

— Но я… — окончание предложения утонуло в широком зевке, за который гувернантка Клары сделала бы выговор.

— Просто ложись, — приподняв одеяло на кровати даксарры, твёрдо произнесла я.

— Ладно-ладно, — проворчала Клара, накрыв клетку Колокольчика плотной тканью. Капризная птица ворчала от малейшего лучика света.

Почти с разбега даксарра прыгнула на кровать и с довольным вздохом уткнулась в подушку. Фыркнув, я накрыла её одеялом и к тому моменту, как оказалась у своей кровати, она уже посапывала. Её упрямство остаётся для меня загадкой, но возможно вчера ночью она всё-таки заметила моё отсутствие.

Вчерашняя ночь…

Сегодня у меня почти не было времени о ней подумать. Лишь глядя на то, как Клара и Руджет бегают по лесу, во мне появилась глухая тоска. Всё внутри заболело, но я это подавила. Лиркс шел рядом со мной такой же молчаливый. Из солидарности он остался в человеческом обличье, хоть я и предложила ему размять лапы.

— Не люблю снег, моя милая Алу. Я вырос на берегу Южного моря, боюсь, что отморожу свои…

— Лиркс!

— …усы, — ухмыльнулся он, уворачиваясь от снежка, который я в него бросила. Скоро пришлось уворачиваться уже мне. Снежная битва длилась недолго, и мы, промокшие и покрасневшие, вернулись в замок.

Раньше мы уже гуляли так, и снег не мешал ему, но сегодня Лиркс, видимо, почувствовал моё взволнованное настроение и решил быть рядом.