Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

Каждый такой планер вмещал одного пилота-планериста и отделение десантников с грузом патронов, гранат и выстрелов к каким-то там реактивным гранатометам, ведь захватившим цель десантникам предстояло долго сражаться в полном окружении. А если задание было сложным, а враги вокруг цели особо многочисленными, то каждому взводу придавался еще один дополнительный планер, груженый вторым боекомплектом. Тренировали десантников как последних Сидоровых коз, через усталость и боль, люди из легендарного в том мире полка специального назначения главного разведывательного управления, которым командовал еще один пришелец из будущего генерал-майор Гордеев - человек отчаянной храбрости и непреклонной решимости. «Тяжело в учении, легко в бою», - говорили его люди, загоняя своими тренировками советских бойцов до изнеможения. Впрочем, лейтенант Гаврилов рассказывал об этом без всякого неудовольствия, можно сказать, с улыбкой, а это значит, что суровые наставники оказались правы на сто процентов.

И аккурат после того, как подготовка легкодесантной бригады была окончена, товарищ Сталин решил, что у Красной Армии за спиной не должно остаться никаких недоделанных дел, и важнейшая задача - выбить из Босфора и Дарданелл турецкую пробку, чтобы дать Краснознаменному Черноморскому флоту свободу действий в Средиземном море. Если уж Швеция за помощь Гитлеру попала под тяжелую руку набравшего силу советского вождя, то окончательно решение вопроса Черноморских проливов было неизбежным.

Во время стамбульской операции батальон, в который входил взвод лейтенанта Гаврилова, получил приказ захватить стамбульский аэродром и держаться там до прибытия подкрепления. Но на подлете к цели, когда планеры уже отцепились от буксировавших их бомбардировщиков и бесшумно скользили к цели западнее Стамбула, все четыре планера взвода влетели в облако, выйдя из него уже на этой стороне. Хорошо, что высоты было еще достаточно, и пилоты смогли сориентироваться и посадить свои машины небольшой поросшей травой поляне. А дальше началась полная неизвестность: местность вокруг незнакомая и совершенно дикая, с командованием по рации связаться не удалось...

- У вас имеется рация? - спросил я.

- Да, - ответил товарищ Голованов. - Коротковолновая десантная рация «Прима», дальность связи в телеграфном режиме до трехсот километров, питание от батарей или ручного генератора.

Я прикинул, и понял, что до Аквилонии десантная рация не добьет, слишком маломощная, но вот между собой, после того как разделимся, мы связь держать сможем. Триста километров - это как раз масштаб примерно от Стамбула до устья Дарданелл. Было бы совсем хорошо, если бы у нас имелась еще одна такая переносная рация для оснащения передовой разведывательной группы. Но чего нет, того нет; другие взводы по причине неразвитости радиодела в начале двадцатого века переносных раций не имели. За три-четыре года люди из будущего, взнуздавшие в тех мирах клячу истории, просто не успели добиться в этой области существенного прогресса. На кораблях во флоте достаточно современные радиостанции имеются, а армейская рация, считающаяся мобильной, и в мире императрицы Ольги, и в мире царя Михаила требует для транспортировки как минимум подрессоренной пароконной повозки - то есть может использоваться на уровне полков и дивизий, но никак не взводов. Поэтому даже лейб-гвардейский корпус морской пехоты, лучше всех экипированный и вооруженный, радиосвязью на взводном уровне оснащен не был.

Кстати, интересно было наблюдать за встречей подпоручика Акимова и поручика Авдеева (как-никак они соотечественники и почти современники). Пожав друг другу руки, они коротко обнялись, и поручик Авдеев принялся расспрашивать подпоручика Акимова о том, как шли дела у них дома с две тысячи двенадцатого по две тысячи семнадцатый год. Слушая своего собеседника, он хмурился, и становилось понятно, что дела эти там шли так себе. Но, впрочем, для нас это в настоящий момент не было столь важно. Главное - то, что творится у нас здесь и сейчас.

Когда стемнело, мы собрались, чтобы решить, как жить и действовать дальше. В другой ситуации, там, у себя дома, я бы просто отдал приказ, но тут, когда подчинение в командной иерархии сугубо добровольное, а сами подразделения автономны, приходится вспоминать вычитанный в книжках опыт гражданской войны.

И вот командиры и коммунисты расселись вокруг костра, в котором с треском сгорали смолистые сосновые ветки, а остальные собрались за нашими спинами в молчаливый круг.

- Итак, товарищи, - сказал я, - первый этап нашего похода в Аквилонию завершен, но это еще далеко не счастливый конец. Впереди Дарданеллы, которые для нашей подводной лодки могут оказаться даже более сложным препятствием, чем Босфор. Наибольшее сомнение при взгляде на карту вызывает у меня сужение у Чанаккале. Но, прежде чем принимать решение, я должен увидеть это место собственными глазами. И если