Алый король

Азек ткнул хекой в туловище автоматона и надавил на посох. Взвыв — ёкай неуклюже отшатнулся, прижимая почерневшие руки к ожогу на смятом нагруднике.

— Изыди! — повелел Ариман.

Для проведения допроса агенты выбрали один из самых тесных посадочных отсеков «Аретузы», куда не поместилось бы ничего крупнее лихтера типа «Арвус». В центре полностью очищенного помещения стояла дыба, покрытая рунами и окруженная кольцом могущественных оберегов. Свафнир Раквульф заранее вырезал их в палубе своим нуль-копьем, следуя скрупулезным указаниям сестры Цезарии.

Расчеты оружейных сервиторов заканчивали последний этап проверки четырех «Тарантулов», расставленных по углам отсека. Тяжелые болтеры и мульти-мелты, размещенные на поворотных турелях, целились точно в дыбу.

Бъярки, Нагасена и Пром наблюдали за подготовкой с поста управления на антресольном ярусе — из замкнутого модуля из стали и бронестекла, заполненного логическими машинами и механизмами управления стыковкой. Палубные команды магоса Икскюля провели доскональную ревизию всех систем и убедились в их полной исправности. Также специалисты подробно проинструктировали троих воинов, как за считаные секунды разгерметизировать отсек, если в том возникнет необходимость.

— Мне это не нравится, — сообщил библиарий.

Он стоял, скрестив руки на груди.

— Нам тоже, Дион, — отозвался Йасу, — но разве у нас есть выбор? Мы должны выяснить, где находятся прочие осколки души Магнуса и как до них добраться.

Расхаживая по диспетчерской, Бёдвар скалил клыки и с хрустом вращал шеей, словно готовился к бою.

— Как можно верить словам этого создания? — спросил Волк. — Оно — творение Подвселенной, живущее ложью.

— Ты прав: доверять ему нельзя, — согласился Нагасена. — Но мы узнаем все необходимое, поскольку оно считает себя умнее нас и думает, что мы даже внимания его не заслуживаем.

Хмыкнув, Бъярки ткнул большим пальцем в сторону отсека, где завершались последние приготовления.

— По-моему, оно не ошибается.

— Объясни подробнее, Йасу, — попросил библиарий, игнорируя колкость Бёдвара.

Нагасена взялся за обмотанную кожей рукоять Ао-Шуня.

— Сущность внутри Гамона — часть Магнуса Красного, — начал агент. — Она, вне всяких сомнений, уверена в своем полном превосходстве над простыми смертными. Вероятно, она захочет позабавиться с госпожой Веледой, посмеяться над ее «ограниченным» интеллектом. Гадалка подыграет аспекту примарха — выставит себя беспомощной перед его могучим разумом и позволит Циклопу снисходительно поучать ее, пока тот не раскроет какую-нибудь тайну, чтобы наглядно продемонстрировать свое величие.

— А осколок не поймет, что она задумала? — уточнил фенрисиец.

— Если бы мы имели дело с полноценным Алым Королем, я бы не рискнул прибегнуть к столь очевидной уловке. Но у нас тут только фрагмент примарха — да, исключительно опасный, но подверженный страстям и жажде власти. Используя Чайю как приманку, мы сыграем на его желаниях и обратим мощь Магнуса против него самого.

Пром потер лицо рукой и протяжно выдохнул.

— Мы идем на огромный риск.

— Если нам хотя бы покажется, что возникли проблемы, все закончится в мгновение ока. — Йасу подошел к пульту управления герметизирующим полем. — Мы потянем за рычаг, и все содержимое отсека вылетит в пустоту. Сейчас «Аретуза» обращена бортом к газовому гиганту внизу, так что любой объект, выброшенный из корабля, за несколько секунд обратится в пар.

Библиарий в последний раз взглянул через бронестекло на палубу под ними. Оружейные расчеты удалились, подготовив «Тарантулы» к стрельбе.

— Дион? — позвал его Нагасена, когда молчание затянулось. — «Аретуза» — твой звездолет. Только ты вправе разрешить или запретить допрос. Так что, начинаем?

Легионер стоял неподвижно, и Иасу представил, как тот одновременно проигрывает в голове сотню вариантов развития событий. Ультрамарины характеризовали такой процесс двумя словами.

«Практика и теория».

Нагасена предлагал опасный план. Перевесит ли теоретическая выгода практически невообразимые риски?

— Действуй, — произнес библиарий.

Глава 20: Вместилище демона. Прах к праху. Тёмный Принц

— Вы же понимаете, что я вас всех убью?

Существо, прикованное к стоячей металлической клетке-дыбе, говорило голосом Лемюэля, но Чайя понимала, что перед ней нечто иное. Речь твари звучала так, будто она воспроизводила интонации Гамона, послушав искаженную вокс-запись его фраз.

Но в первую очередь правду о создании выдавало не скверное копирование голоса, а его взгляд. До Камити-Соны, где в медово-карий глаз летописца проникла скорбь, он был добрым и неизменно приветливым.

А в жестоком и бездушном взоре существа не осталось ничего человеческого.

Хотя госпожа Веледа объяснила Парвати, что произошло с Лемюэлем, у женщины не укладывалось в голове, каким образом частица прежде любимого ею примарха оказалась внутри Гамона. Чайя видела тело летописца, его красновато-коричневую кожу поверх мышц и костей, однако управляла им совершенно иная воля, чуждая людям.