Алый король

И всюду, где проходил Алый Король, начинались чудеса.

Каждый раз, когда Магнус творил заклятия, эфирные ветра разносили вести о них тем, кому хватало сил и умений понять шепот варпа. Воин шел по следам каждого из подобных слухов, мучимый не только болью в искалеченном теле, но и чувством вины. Амон сознавал, что это из-за него отец поддался безумию.

В своем, казалось, бесконечном походе легионер повидал немало великого и ужасного. Ему открывались грехи прошлого и разнообразные варианты будущей гибели; он видел картины несравненной доблести и страдал, внимая отголоскам невообразимо чудовищных деяний. Амон сражался в бессчетных битвах и повергал орды монстров, но неизменно оставался в двух шагах позади Алого Короля.

Порой в самые мрачные часы советнику казалось, что отец не хочет, чтобы его нашли. Всякий раз, когда подобные мысли всплывали из непроглядных глубин разума, воина охватывало отчаяние, но затем какой-нибудь свежий слух дарил ему новую надежду и побуждал идти вперед.

Так Амон пришел к Гноф-Кеху, младшему павониду, который прежде владел лишь немногими из чар своего братства. Теперь же ветра эмпиреев шептали о том, как он поднял из мертвых десятки тысяч древних кристаллических трупов, чтобы построить титанических размеров оссуарий[98] из переливающегося стекла. Зефиры рассказывали, как Гноф-Кех развязал войну против братьев с Просперо, атаковав их армией неуязвимых существ — ихити, созданных изо льда и дыхания.

Стараясь не поддаваться слепой надежде, Амон счел такие известия ложными, но все же направил «Грозовую птицу» к их источнику, следуя за бормочущими ветерками. Десантный корабль, как и его хозяин, понемногу менялся в этом диковинном мире: силуэтом штурмовик уже напоминал ястреба, а манерой полета — не стремительного хищника, а терпеливого охотника.

Увидев кристаллическую костницу, легионер немедленно узнал в ней творение эфирного искусства Циклопа. Его мощь сверкала во всех отражениях и ярких, как звезды, искорках света на гранях здания.

Гноф-Кех закрыл врата перед пришельцем, поэтому советник призвал свою колоссальную силу и начал разрушать блистающую твердыню по кусочкам. Тогда из распадающейся крепости выступило многотысячное воинство ихити, но помощник примарха оскорбительно легко разделался с этими бесталанно созданными тварями. Их направляла слабая воля, и Амону не составило труда развеять чары, наделившие существ жизнью.

Пройдя через ряды рассыпающейся армии, советник заковылял к башне из чистого сапфира. Гноф-Кех попытался дать ему отпор, но, по сути, только проявил непокорность — он никак не смог бы одолеть адепта с навыками и хитроумием Амона.

Когда советник приставил ритуальный кинжал к горлу врага, тот напоследок поведал о встрече с магом в красном облачении, хранившим при себе серебряный ключ на разорванной цепочке. Чародей прятал лицо под переливчатой завесой и явно обладал невообразимым могуществом, но павонид не знал ни его имени, ни того, откуда он пришел.

Обливаясь слезами, Гноф-Кех рассказал Амону, как лгал безымянному магу о дружбе и братстве, чтобы задержать гостя у себя и раскрыть тайны его дара.

— Слепой глупец, ты ничему не научился, — произнес советник, глубже надрезав глотку неприятеля. — Ты заполучил в союзники бога, и все же я разрушил твои заклятия в одно мгновение.

— Кто это был? — с мольбой спросил павонид; при каждом слове из-под клинка, поворачивающегося в его шее, брызгала струя крови. — Я должен знать.

— Тот, кто породил нас всех.

— Нет! — Вместе с криком изо рта Гноф-Кеха вылетел глянцевито-красный сгусток пенящейся мокроты. — Я его сын… Я узнал бы его…

— Он не узнает сам себя, — возразил Амон, крепче сжав рукоять атама. — И ты — не сын Магнуса.

— Подожди… — взмолился павонид. — Он еще здесь…

— Где? — требовательно спросил советник, ослабив давление на кинжал.

— Ушел… глубже… в долину… — произнес Гноф-Кех, применяя свое жалкое искусство, чтобы остановить поток крови, хлещущей из горла. — Следует… течению… реки звезд…

Советник, не дав павониду возможности исцелить рану, резким движением разрезал ему шею до хребта и бросил труп на поживу кружащим над головой варп-скатам и многоглазым червям, которые уже вылезали из земли. При жизни Гноф-Кех был никчемным адептом, но все же его тело пропиталось эфирной энергией, и твари не стали отказываться от столь редкого мяса.

Покинув расколотую костницу, советник зашагал по тропе, змеящейся в глубь долины — мерзлого лабиринта стенающих ледников и промороженных теснин, где разносились отголоски воя вендиго[99].

Он ощутил, что из сокрытого сердца гор вытекает невидимая река беспримесной энергии Великого Океана. Когда мощь варпа замерцала перед глазами воина, он мгновенно понял, почему Магнус решил отыскать ее источник.