Алымов

Заинтригованные лесогорцы, а это были Аркадий Синберг, Георгий Скоробогатов, Арсентий Тараканов и уже упомянутый Андрей Селиванов, при входе, согласно указанным в билетах местам, каждый в своё отдельное двухместное купе, прямо с порога один за другим остолбеневали в растерянном восторге: у заставленного изысканными яствами и дорогими напитками столика в наисоблазнительнейшей эффектной позе ожидала своего на всю дорогу до Лесогорска повелителя-возлюбленного юная и прекрасная, каких только на обложках иностранных журналов для мужчин и увидишь, жрица любви. В четырех следующих, «резервных» купе в точно такой же обстановке расположились ещё четыре подобные жрицы – так называемая «скамейка запасных» на случай, если их подруги из «основного состава» притомятся, либо кто-нибудь из мужчин пожелает сменить партнёршу или создать себе обстановку восточного гарема с двумя или даже несколькими одалисками сразу.

Последнее, девятое, то есть, по нумерации, наоборот – первое и ближайшее от служебных помещений проводников купе занял сам «хозяин-барин» Иван Иванович по семейному со своею возлюбленной.

Словом, как с некоторой завистью в душе констатировали все четверо «одаренных» мужчин, этот пройдоха Ванька опять обошёл всех: закупив весь вагон целиком, коварно ввергнув других в им же оплаченный самый что ни на есть классический разврат, сам остался относительно их всех на некоторой высоте – спать будет сегодня с «законной» постоянной любовницей.

Ни один из восхищённо затаивших дыхание лесогорцев, при всей разности их натур, уровня общей культуры и личностного морально-этического и эстетического воспитания, независимо от степени их любви к своим жёнам (единственным холостяком здесь был Тараканов) не сделал шага назад, чтобы вежливо отказаться от своеобразного подарка. Весело перезнакомившись и тут же перезабыв имена друг друга, которые у девушек этой «профессии» всё равно были, как обычно и бывает в таких случаях, фальшивыми, вымышленными, компания точно по расписанию отправилась в путь.

Иван всю дорогу до Лесогорска провёл взаперти с Наташкой, разок-другой незаметно выскользнув в туалет, который, благо, находился рядом, сразу за купе проводников.

Андрюха Селиванов собрал в своём купе всех свободных от «вахты» девиц и всю ночь наслаждался как умел. А чего не умел – тому его легко научили «девчонки».

Арсентий Тараканов, кое-как, скоренько, больше для приличия, чтобы не очень выбиваться из общего ряда, чем в охотку, выполнил в отношении доставшейся ему красавицы свою «мужскую обязанность» и решил тут же хорошенько напиться да покрепче заснуть до утра, чтобы гостья-подарок не вздумала опять предлагать ему свои ласки, такие же на самом деле фальшивые, как и её имя. Эх, – зевая, мечтал привычно-быстро хмелеющий Сенька, – скорее бы Лесогорск! Чем, интересно, занят там сейчас Адам Альбертович? Тоже развратничает или, как и все вокруг, пьёт, отмечая всенародный праздник? Вряд ли. Алымов – человек ответственный, с государственным мышлением. Скорее всего работает и ждёт его, Тараканова, с докладом об этой московской поездке. А после доклада, который состоится не позднее, чем завтра вечером, – уже ставшая традиционной для них банька на двоих…

Аркадий же с Георгием, ставшие к настоящему моменту практически друзьями, немного поразвлекшись каждый со своим «подарком» (Синберг больше из любопытства – а каковы они на вкус, дорогие столичные проститутки? Скоробогатов исключительно из необходимости проявлять до поры до времени внешнюю лояльность ко всему, что происходит в окружении его свояка Ваньки) уединились в одном из свободных от интим-веселья купе для обстоятельной беседы, тема которой назревала давно, но получила последний толчок этим празднеством, устроенным так легко и непринуждённо новоявленным долларовым миллионером Иваном.

Поначалу пригласили было для участия в важном и могущем повлечь серьёзные последствия разговоре Тараканова как человека, при всей его ничтожности, самого, наверное, на сегодняшний день близко допущенного «к телу» быстро набиравшего общественно-политический вес Алымова. Вроде и шут гороховый этот редактор, а может ведь, каналья, со временем начать влиять на события. Но, успевший к этому моменту запустить в своё нутро труднопереваримую заурядным человеческим организмом дозу крепкого спиртного, Арсентий оказался мало пригодным даже для простейшего дружеского общения. И, попросив пару девиц отвести его в какое-нибудь купе и уложить спать, Синберг и Скоробогатов остались вдвоём.

Ах, если бы только беспечно храпящий в нежных объятиях своей Наташки Семёнов знал, о чём шла речь в купе двух законников – его друга и его свояка! И о чём на самом деле, не договаривая многого вслух, не доверяя до конца даже друг другу, думал в этот момент каждый из них…