Амаль и синяя роза

В общем, после таких визитов плохое настроение мне было обеспечено. А вот мама сильно отличалась от тех медсестёр, которых я встречала. Она была доброй, спокойной, всегда улыбалась пациентам, даже в конце рабочего дня, когда была уставшей. Я знаю, потому как часто после школы заходила в кабинет, где она сидела за соседним столом с врачом, пожилым лысым дядей, который, кстати, тоже был гораздо лояльнее остальных врачей в больнице, и ждала шести часов, когда её рабочий день кончался, тогда мы вместе отправлялись домой. Мама проявляла доброту не только к пациентам. Нам было трудно вывести её из себя, она почти никогда не отчитывала меня за проделки, не злилась на нас сестрой, в отличие от папы, который любил нас, так сказать, повоспитывать. Когда мы с Наташей были совсем малютками, он часто ставил нас в угол, даже за всякие мелочи – за кражу яблок из соседского сада, за слёзы из-за не купленного мороженого. А однажды мы с сестрой играли в догонялки в доме и случайно разбили вазу, которая досталась папе от покойной бабушки. Тогда он достал из комода ремень, намереваясь постигать нас, благо мама остановила его и этого не случилось. Но мы с Наташей не обижались на папу, ибо знали, что наказывает он нас для того, чтобы мы выросли порядочными высоконравственными людьми. В том, что родители любят нас несмотря ни на что, у нас не было сомнений.

Мы с сестрой поспешили в комнату. Но, конечно, не для того, чтобы заняться уроками. Нам обеим не терпелось примерить новый аксессуар. Наташа разжала руку и на её ладони заблестел маленький медальон, похожий на расписанное золотыми красками яйцо Фаберже.

– Правда, он красивый? – спросила сестра, теребя его в руке.

– Да, – вздохнула я. – Только тебе придётся его носить тайком от родителей.

– Это ничего. – Наташа вприпрыжку подбежала к зеркалу и надела на шею медальон. В момент, когда он оказался на её груди, он раскрылся. Из него торчала маленькая белая бумажка, свёрнутая в трубочку. Мы с сестрой ахнули. Случившееся нам казалось чудом, какое происходит только в сказках, ну или в приятных снах.

Я уже было схватила бумажку, но сестра резко закрыла руками медальон и отвернулась:

– Это мой медальон, значит, я буду читать, что он мне пишет.

Я рассмеялась:

– Твой? Пишут тебе? Да неужели? Разве это украшение не потерял один бедолага, чьи письма теперь будет читать какая-то проходимка? Как крыса!

– Ах, вот, как ты заговорила. Официант ясно сказал, что это моё. Мой медальон, и точка!

– Ладно, – махнула рукой я. – Давай уже читать, что там написано.

Сестра развернула бумажку и медленно прочла такое послание: «Отныне ты владелица медальона. Это означает, что он исполнит одно любое твоё желание. Напиши его на обратной стороне этого листа, вложи лист обратно в медальон и закрой его. В тот же миг твоё желание непременно исполнится».

– О боги, как нам повезло! – воскликнула я и крепко сжала плечи сестры. – Ты только не спеши, подумай хорошенько, чего бы ты хотела.

– Да, я подумаю, – растерянно проговорила сестра; она, очевидно, не верила во всё происходящее. – Неужели такое бывает в жизни? Медальон, исполняющий желание… это точно не чья-то шутка?

– Заодно и проверим. Только я тебя умоляю, не проси какую-нибудь ерунду, проси что-то стоящее.

Я не могла старательно, без ошибок выполнять домашнее задание, ибо моя голова была занята совсем другим. Сестра сидела за столом напротив меня и с крайне умным лицом не спеша выводила в своей тетради буквы, что меня крайне удивляло. Неужели мысли о том, что в скором времени её самое заветное желание исполнится, нисколько не отвлекали её. Я уже начала думать, что ей нечего просить у медальона.

– Ты не о чём не мечтаешь? – спросила я у сестры, продолжая следить за тем, как она пишет.

Наташа подняла голову и, робко улыбнувшись, ответила:

– Каждый человек о чём-то мечтает.

– Жаль, я уже хотела попросить у тебя подарить мне медальон.

– Это тебе точно не светит.

Признаться честно, я не сильно жаждала заполучить медальон. Во-первых, что-то мне подсказывало, что сестре он гораздо нужнее, а во-вторых, я знала, что окажись эта волшебная вещица у меня на шее, я бы тут же написала на бумажке какое-нибудь необдуманное желание и вложила её в медальон. А в Наташе я была уверена и знала, что она воспользуется своим высоким интеллектом и выпросит у медальона что-то действительно значимое.

Этой ночью нам не суждено было уснуть. Стоило свету во всём доме погаснуть, как мы с сестрой после ужина заперлись в нашей комнате, чтобы решить один большой вопрос: что попросить Наташе у медальона. Я села на подоконник по-турецки спиной к многочисленным созвездиям за окном, среди которых я знала лишь Ворона и Центавра, а сестра сидела, вытянув худые ноги, выглядывающие из-под нежно-розовой рубашки, на кровати, прижав к груди недавно найденное украшение.

– Какое счастье, что мы оказались сегодня в том кафе, – сказала она. – Иначе у меня не было бы шанса исполнить своё самое заветное желание.

– Ты уже решила, что потребуешь у этой подозрительной вещицы?