Амаль и синяя роза

Вскоре ученики разошлись по классам и теперь скрипачей и пианистов разделяла одна большая стена, то есть мы с сестрой больше не имели возможности видеть Никиту. В тот день Наташа была совсем не похожа на девочку, которую я знала. Играла она из рук вон плохо, хотя раньше из кожи лезла, чтобы не оказаться хуже других учеников. Даже Светлана Игоревна, которая хвалила её каждый урок, как по расписанию, сегодня была вынуждена поругать её. Преподаватель назвала сестру рассеянной, с чем трудно было поспорить. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, голова Наташи была занята не музыкой, а всем тем, что было связано с медальоном. На уроке я представила, как будет переживать сестра из-за собственной мечты, навредившей не одному человеку, но так и не исполнившейся. Мне было жаль Наташу, я страшно хотела ей помочь и даже знала, как это сделать – подойти к Никите и напрямую спросить у него, нравится ли ему Наташа, получить утвердительный ответ, а после обрадовать сестру. Правда, решиться на это действие было непросто, только мысли об этом унижали меня. После минутных колебаний я плюнула на чувство собственного достоинства и, отпросившись у Светланы Игоревны якобы в туалет, отправилась в класс пианистов.

– Анна Егоровна, – обратилась я к преподавателю, – позвольте Никите Кудряшову выйти на пару минут, мне нужно с ним поговорить.

– Но Никита буквально три минуты назад покинул школу. Ему кто-то позвонил, а потом он сказал мне, что ему нужно срочно быть дома, и убежал.

Я окинула быстрым взглядом класс и убедилась в отсутствии Никиты. Вернувшись в свой класс, я схватила собственную скрипку и продолжила играть, и спустя несколько минут я благодарила бога за то, что он отвёл меня от разговора с Никитой. «Неправильно я хотела сделать, – думала я, косившись на сестру. – Он сам должен во всём признаться ей, если конечно, ему есть в чём признаваться».

Всю дорогу от «музыкалки» до дома мы с Наташей молчали обе, как рыбы. Сестра и до этого не отличалась разговорчивостью, но всё же из чувства такта вытаскивала из себя слова вроде «понятно» и «ясно», когда я подобно радио, говорила, не унимаясь. Но сегодня я не болтала, ибо сложно с большим энтузиазмом сплетничать о других людях, когда у самого на душе скребут кошки. Я сама себе удивлялась, чувствуя стыд за то, что подтолкнула сестру написать на бумажке желание, из-за которого теперь множество ребят с именем Никита сводит с ума любовь к Наташе. Но больше я переживала не за них, а за сестру. Она, в отличие от меня, не забывала моментально свои даже самые маленькие грехи, бесконечно жалея о своём поступке и ругая себя в душе. Любовь Никиты Кудряшова позволила бы ей хоть немного избавиться от тревоги и перестать корить себя. Но увы… Мне начало казаться, что этот медальон нам подбросил один злой волшебник, а теперь сидит в своём домике и радуется, глядя на наши хмурые лица, отражающиеся в его большом зеркале на стене.

Едва мы переступили порог квартиры, как услышали папин крик наряду с маминым плачем. Мы с сестрой встревоженно переглянулись и прислушались.

– Откуда в нашем доме эта вещица? Кто её сюда принёс? Отвечай! – голосил папа.

– Я правда, правда не знаю, – хныкала мама.

– О боже, они нашли медальон, – прошептала сестра и прикрыла ладонями лицо.

Мы влетели в свою комнату и стали свидетелями такой картины: папа стоял у окна, держа в руке медальон, который качался над головой сидевшей в кресле и вытирающей с лица слёзы мамы. Глупо было думать, что нас с сестрой не накажет отец после разговора, который обещал быть очень неприятным.

Нахмурив свои чёрные густые брови, папа глядел на нас красными от ярости глазами и громко дышал, отчего напомнил мне большого злого быка.

– Где вы взяли этот медальон? – проревел он.

– Нашли, – резко ответила я.

– Где нашли?

– На дороге, – я отвечала спокойно и уверенно.

– На какой дороге? – ещё громче спросил папа.

– Недалеко от школы. Он валялся на обочине дороги недалеко от цветущей сирени. Ты же знаешь, где растёт эта сирень. Прямо возле магазина детской обуви. «Ботики», кажется, называется…

Мне пришлось прервать свою речь, потому как отец зашагал мне навстречу. Я жутко испугалась, что сейчас он стукнет меня, но слава богу, этого не произошло.

– Никогда! – твёрдо сказал он. – Никогда, слышите? Никогда не берите вещи, которые вам не принадлежат. Даже если они просто валяются на дороге и якобы ничейные. Прямо сейчас вы отнесёте этот медальон туда, где его взяли.

– Игорь, – подхватилась с кресла мама. – Уже очень поздно. Позволь им сделать это завтра. Завтра выходной. Они встанут пораньше и отнесут медальон под тот куст сирени.

– Ладно, – кивнул отец, – завтра отнесёте. И на этих выходных не ждите похода в цирк, который я вам обещал. Эти два дня вы будете сидеть дома и делать уроки. Я это проконтролирую.

Отец бросил медальон на кровать и вышел из комнаты, а мама погладила нас обеих по голове, после чего шёпотом позвала ужинать.