Амандина

— Если бы я позаботилась раньше.

Глава 31

22 июня, в субботу утром, едва только солнце взошло, Соланж и Амандина отправились прощаться с Филиппом. Соланж застелила старым пледом для пикников дно тачки и усадила туда девочку. Клеопатра в собственной лодке. Путь к могиле Филиппа не был короток, и Амандина то шла пешком, собирая по дороге полевые цветы, то исчезала время от времени между шпалерами винограда, чтобы прилечь на секунду на мягкий чернозем.

— Что ты делаешь? Земля еще влажная. Мне не во что тебя переодеть, вся наша одежда упакована.

— Я говорю «до свидания» виноградным лозам.

— В Шампани полно винограда.

— Знаю, но это другой виноград.

Когда они дошли, то сначала привели могилу в порядок. Амандина очищала надгробный камень стеблями молочая и сухими листьями. С собой они принесли маленький совок и горшок базилика и посадили его у основания памятника. Полили водой из захваченного с собой кувшина.

— Надеюсь, он по-прежнему любит базилик.

— Не сомневаюсь в этом.

— Мария-Альберта будет его навещать. Она обещала.

— Да, она сказала, что ты с ней договорилась.

— Мы когда-нибудь вернемся?

— Думаю, да. Когда-нибудь. Но когда мы вернемся, все не будет таким как прежде, и мы сами не будем, и люди, живущие здесь, даже монастырь и земля вокруг изменятся. Будет интересно увидеть все после долгого отсутствия, понимаешь?

— Понимаю. Поэтому Филипп уходит с нами.

— Я тоже так думаю. Пора возвращаться. Через час автомобиль епископа заберет нас.

Сестры упаковали хлеб и сыр, утиный паштет, вяленые колбаски, цукаты, соты с медом, имбирные пряники, шоколад, шарики сливочного масла — каждое блюдо было тщательно завернуто или в промасленную коричневую бумагу, или в свежие белые салфетки и упаковано в плетеную корзину. Достаточно вместительную для нескольких дней и ночей.

Туалет Амандины, для нее почти сдержанный, включал в себя красные сапожки; кружевную юбочку, когда-то презираемую, а теперь любимую; недавно расставленный корсаж, очень удобный; клетчатую рубашку и розовый свитер, вышитый ирисами более темного оттенка. Волосы были распущены по плечам в буйном беспорядке. На Соланж — мягкий желтый жакет, застегнутый до подбородка маленькими жемчужными пуговками в атласных петельках. Он принадлежал ее матери и очутился в ее чемодане перед отъездом из Авизе в Монпелье, его принесла Магда, аккуратно упаковала в бумагу и положила поверх других вещей, улыбнувшись, ну, почти улыбнувшись, затем она повернулась и вышла. Это было девять лет назад, но Соланж ни разу его не надевала. С узкой темно-синей юбкой, которую Янка заказала ей в Реймсе у портного к шестнадцатому дню рождения и отлично на ней сидящую, жакет бледно-желтого цвета отлично гармонировал.

Обута она была в туфельки без каблуков с гибкой подошвой, часть вечерней униформы воспитанниц монастыря, которые дважды в год сестра, отвечающая за это, заказывала и для нее. Соланж тоже оставила волосы распущенными, массу белокурых локонов, падающих на плечи. Несколько красноватых отметинок после перенесенной болезни еще отмечали покрытую легким загаром кожу лица и шеи.

На грудь Соланж повесила сумочку с документами Амандины, которые выдал Фабрис, с невообразимым для нее количеством франков и рекомендательными письмами с просьбой о помощи в любой курии любого округа Церкви Матери Божией во Франции. Туда же Соланж положила свои документы и историю болезни Амандины, заполненную Батистом. Она то открывала, то закрывала сумочку, все время складывала в нее новые бумаги, открывала ее снова.

Они устраивались на заднем сидении лимузина с маленькими фиолетовыми флагами на капоте, в то время как водитель грузил единственный чемодан и корзину, те же самые, с которыми Соланж покидала ферму. Немногое она приобрела за прошедшие годы. Книги, игрушки и зимнюю одежду упаковали для дальнейшей отправки. Водитель захлопнул дверь. Амандина опять открыла ее, чтобы послать последний поцелуй сестрам, толпившимся в портике с платочками, прижатыми к глазам и носам.

В то время когда водитель Фабриса вез Амандину и Соланж на станцию, его помощник постучался в дверь спальни. Епископ был еще в постели.

— Войдите.

— Ваше преосвященство, пожалуйста, простите за вторжение, но нам только что сообщили…

— Что сообщили?

— Франция капитулировала, ваше преосвященство. Окончательная капитуляция, сир.

— Возьмите джип, езжайте на станцию, найдите их. Найдите Алена. Потребуйте от властей объявить по громкоговорителю. Не допустите, чтобы они сели в поезд. Бегом.

Соланж попросила, чтобы Ален, водитель епископа, высадил их у главных дверей вокзала.

— Большое спасибо. Нет, чемодан легкий. Амандина понесет корзинку. У нас действительно все в порядке. Спасибо еще раз.

Соланж услышала новости, как только они вошли в двери вокзала. Люди в панике — крик, плач, хаос. Этикет, любезность остались за порогом.

Так мы, французы, подчинились бошам. Теперь и здесь француз пойдет против француза, как и на севере, чем пугал меня Фабрис. Посмотрите на них, как они наскакивают друг на друга, чтобы выйти, войти, быть первыми. Сама Святая Мать не остановила бы их.