Амазонки

От Белькарнаса сплошной стеной двигались рабыни Чокеи, а слева выводила в долину свое пятитысячное войско Беата.

Случилось небывалое: рабыни и царские воительницы, гоплитки и торнейцы оказались в одном стане, и только храмовые амазонки все еще не показывались из ущелья.

Тифис и Диомед наблюдали за полем боя с холма. Молодой царь Олинфа был в восторге:

– Боги благоволят ко мне, Диомед! – воскликнул он, когда волнение в долине улеглось. – Посмотри, мы почти без потерь добились успеха! С такой силой нам ничего не стоит раздавить храмовых, если они посмеют напасть на нас. Ну, что ты молчишь, Диомед?

– Я скован страхом, царь Олинфа. И о каком успехе ты говоришь? Это победа может обернуться страшным поражением.

– Но у нас великая сила! Такого войска не было ни у одного царя Эллады.

– У нас? Сейчас не мы хозяева Фермоскиры, а Годейра. И она понимает это лучше, чем ты. Неужели ты разучился считать? У нас всего четыре тысячи, а все остальные у Годейры. Там не менее сорока тысяч. Мы в руках царицы, как ты не можешь понять? И она не нападает на нас только потому, что не разделалась с храмовыми и боится повстанцев.

– Но мы же договорились с нею, Диомед! Ты сам твердил мне, что амазонки верны клятве. А она поклялась!

– Я и сейчас повторю: амазонки – да. Но не царицы. Ты сам царь и хорошо об этом знаешь.

– Что же делать?

– Настало самое время жениться, царь Олинфа.

– Жениться? Ты спятил, Диомед?

– Это единственное, что может спасти нас. У нас нет времени для спора – царица скачет сюда. Послушайте старого Диомеда.

К холму действительно скакала Годейра в окружении женщин. С нею были Лота, Беата, Кадмея, Мелета и несколько молодых кибернетов.

Годейра соскочила с коня, бросила поводья в руки Кадмее, сама поднялась на холм.

– Хвала богам, царица Фермоскиры! – воскликнул Тифис. – Я вижу, ты несешь мне весть о победе.

– Нам осталось покорить Антогору, царь Олинфа. – Годейра встала рядом с Тифисом.

– Настало время. Но прежде я хотел бы знать: намерена ли ты сдержать свое царское слово?

– О чем ты, царь Олинфа?

– Ты обещала мне в жены Кадмею.

– Сдержу я слово, бери ее – она твоя.

Вслед за Годейрой на холм поднялись и другие, они встали чуть в стороне.

– Мои славные кибернеты! – Тифис повернулся к капитанам, и те, сделав несколько шагов вперед, встали перед ним. – Еще одно усилие – и мы закончим сражение. Царица Фермоскиры и ее отважные подруги явили нам чудеса боевого предвидения, мудрости и отваги. Ответим им тем же. Я приказываю посадить на коней всех ваших воинов, мы поскачем в ущелье и рассеем храмовых всадниц. Я сам поведу вас в бой, кибернеты.

– Да будет так, достославный Тифис!

– Пусть и нам достанется немного славы!

– Но прежде я хотел бы вам сказать: отныне у царя Олинфа есть царица! Кадмея, подойди сюда. Встань рядом. Согласна ли ты быть моей женой?

Кадмея подошла к Тифису, встала около него и спокойно, как будто давно считалась невестой, ответила:

– Я готова, царь Олинфа, с тобой рядом идти в бой на храмовых. Вот меч мой!

– Ты мой держи! Отныне ты царица!

– Отныне ты мой царь.

Они обменялись мечами. Тифис поднял руку:

– Для поздравлений будет время. Сейчас пора в бой!

– Может быть, следует послать гонца к Антогоре? – заметил Диомед.

– Не следует, – твердо ответила Годейра. – Я не хочу с ней мира.

– И я, – кратко произнесла Лота.

– Смерть Антогоре! – воскликнула и Беата.

– Подайте мне коня. Ты, Диомед, останься здесь.

Тифис, Кадмея и кибернеты спустились с холма к лошадям. Царь и молодая царица Олинфа почти одновременно вскочили на коней и поскакали рядом.

– Он баловень богов, – сказал, обращаясь к Годейре, Диомед. – Если он привезет в Олинф одну твою дочь…

– Не беспокойся, славный Диомед, будет и приданое. Только бы вернуться в Фермоскиру. – Годейра приложила ладонь к бровям, защищая глаза от солнца. – Посмотри, Диомед, кто-то едет сюда?

– Да… Колесница…

– Это же Чокея! – воскликнула Лота и пошла навстречу колеснице. Чокея осадила лошадей около холма, спрыгнула с облучка, пожала протянутую руку Лоты.

– Они там, – и кивнула головой в сторону колесницы.

Лота заглянула в кузов. На днище лежала раненая Атосса. Ее обнаженная грудь залита кровью, глаза закрыты. Связанная Агнесса сидит, откинувшись на передний щиток кузова, глаза ее расширены, и не понять, что в них: страх или ненависть.

Подошли Годейра, Мелета и Беата.

Атосса открыла глаза, увидев Годейру, поднялась, оперлась на локоть и зловеще прохрипела:

– Всю жизнь… ты предавала заветы… теперь погубила Фермоскиру. Проклятье тебе навеки… смрадная душа.

– Фермоскира жива, Атосса. И я ее царица. Ты хотела в бесславной битве погубить мое войско, а я спасла его. Мы заключим с торнейцами почетный мир, а Кадмея поедет в Олинф царицей. Фермоскира поднимется снова… Залогом этому ее лучшие дочери: Лота, Беата, Мелета, Гелона.

– Рано торжествуешь, Годейра. Все повторяется. Вспомни Медею.

– Хватит, Атосса. Все свое ты уже сказала. Увезите их в город и охраняйте.

– Позволь спросить, царица? – Чокея подошла к Годейре.

– Говори.

– У нас нет пищи. Мы не ели двое суток. Что нам делать?