Амазонки

– Ты, Чокея, подняла рабынь и метеков, чтобы получить свободу?

– Да, царица.

– Скажи своим, что они могут идти, куда захотят. Прокормить такую ораву бездельниц я не смогу…

Антогора поднялась на вершину горного перевала, и вся долина перед ней была как на ладони. Она раньше Атоссы поняла, что прорыв не удался. Если Атосса, вырвавшись на простор, думала, что Белькарнас не задержит ее, то Антогоре с высоты видны были неисчислимые толпы рабынь, скрытые в кустах за речкой. Она видела также неподвижные порядки гоплиток – о предательстве Беаты нетрудно было догадаться. Выводить храмовых на помощь сестре было бессмысленно. В первое время Антогора надеялась, что положение изменится, она верила в ум Атоссы, в самые трудные моменты жизни Священная находила выход.

Но когда колесница Священной скрылась в толпах рабынь, стало ясно – сражение проиграно. Сначала Антогора решила: бежать. Увести храмовых через ущелье далеко в горы, сохранить свою силу и защиту, чтобы потом найти себе безопасное место. Но эта мысль оказалась неприемлемой. Горы, куда собиралась вести она войско, были труднодоступны и необитаемы. Там не найти корма для лошадей, да и сами амазонки не имели запаса еды.

Может, отсидеться в крепости Атоссы? Там тоже им грозила голодная смерть. Оставалось одно – подороже отдать свою жизнь, умереть за заветы Ипполиты. А для этого надо вывести храмовых в долину и как можно больше уничтожить этих ненавистных скотов – мужчин. Антогора в душе надеялась на чудо. Может быть, всеблагая Ипполита пошлет ей победу? Если кодомарха со своими храмовыми сокрушит торнейцев, с амазонками Годейры справиться будет легче. Их немного больше, чем храмовых, да и вряд ли будут они сражаться против своих сестер. Неужели им не дороги заветы богини, не дорога вера, которой они жили?

Антогора спустилась в ущелье. Храмовые наездницы ждали ее с нетерпением. Они понимали, что в долине идет бой, но сумела ли Атосса проскочить долину и уничтожить мужчин, они не знали. Судя по тому, что их долго не посылали в бой, они предполагали победу. Если бы Атоссе стало трудно, их давно бы направили ей на помощь.

– Я не хочу скрывать от вас правду, – сказала Антогора, собрав сотенных. – Священная погибла, царское войско перехватила Годейра, Беата предала нас. Мы остались одни. Более некому защищать Фермоскиру, никто, кроме нас, не встанет на защиту святого храма. Дорога у нас одна – через Белькарнас. Мы или пройдем, или погибнем. Передайте защитницам храма: я верю, наша кровь не прольется даром. Всеблагая Ипполита поднимет Фермоскиру из пепла и на золотых скрижалях напишет наши имена.

Дозорные с вершины сообщили, что в сторону ущелья скачет огромное полчище мужчин.

– Пора, – сказала Антогора, и сотенные разъехались по своим местам. Ей подвели коня, она вскочила на него и, выхватив меч, ударила пятками в бока жеребца…

…Когда Диомед сказал, что Тифис – баловень богов, он не кривил душой. В этом он убеждался все больше и больше. В прошлые походы торнейские корабли не раз теряли свои паруса в штормах и ураганах, а этот раз плавание шло на удивление спокойно. На первой же большой стоянке Тифиса ждала нечаянная удача – город, готовый пасть. Не успел он подвести корабли к крепости – открылись ворота. И даже здесь, в долине, где, казалось, никак не обойтись без кровопролития, все обошлось благополучно. И Диомед поверил в счастливую звезду Тифиса.

Когда главный кибернет так опрометчиво решил вести в бой торнейцев сам, Диомед хотел было отговорить его. Старый кормчий знал, что Тифис не имел никакого представления о конной войне. Он и на коня-то садился только во время охоты. И все же промолчал. Диомед поверил в удачу и на этот раз. Что касается Годейры – ей просто не пришло в голову, что царь Олинфа не умеет воевать на коне. Все, кого она знала в своей жизни, с пеленок были конниками. Она не подумала и о Кадмее, Все, по ее мнению, шло хорошо. Антогора и храмовые, конечно, знают о событиях в долине и сопротивляться будут слабо. За спиной у Кадмеи будет более трех тысяч воинов, и ее ждет славная победа. А она необходима молодой царице. Соперниц у нее будет много. Кто знает, как будет поступать Тифис после боя?..

Тифис и Кадмея скачут рядом. За ними две сотни этеров – охрана царя. Далее темнеют конные сотни по шесть в ряду. Под тысячами копыт гудит земля. Уже недалеко вход в ущелье, и встревоженная Кадмея спрашивает Тифиса:

– Пора перестраиваться, великий царь?

– Зачем? – Тифис слегка натягивает поводья.

– Как ты думаешь вести бой?

– Мы ворвемся в ущелье…

– О, силы неба! Ты шутишь, царь? Сражаться конницей в ущелье – гибель!

– Ты думаешь?

– Я знаю. Нас Антогора перебьет как мух.

– Что же делать?

– Остановись.

Тифис осадил коня, поднял руку. Конница остановилась. Кадмея поняла, что царь в бою смыслит мало.