Читаем АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) полностью

Подавляющее число ученых считает, что где-то в период между написанием Трудностей к Фоме и первого богословско-полемического сочинения (то есть между 634 и 645/6) прп. Максим или кто-то из его ближайшего окружения выпустил в свет «соединенную» редакцию Трудностей со сквозной нумерацией, в которой первыми оказывались Трудности к Фоме. Можно точно сказать, что прп. Максим, даже если он и не был автором этой объединенной редакции, что маловероятно, знал эту сквозную нумерацию и принял ее.

Вместе с тем существовала и рукописная традиция, в которой Трудности к Фоме выступают как отдельное сочинение. Более того, именно в качестве отдельного сочинения, входящего в собрание писем прп. Максима, Трудности к Фоме дошли в лучше всего сохранившихся версиях. Итак, следует говорить о параллельном существовании обеих рукописных традиций – одной (восходящей еще к самому прп. Максиму), в которой обе серии

Трудностей соединены, и другой – тоже, очевидно, прижизненной, – в которой это два разные, самостоятельные, написанные в разное время и разным адресатам сочинения.

Объяснение соединению Трудностей, причем именно в таком порядке, когда написанные позднее Трудности к Фоме предваряли более ранние Трудности к Иоанну, следует, полагаем, искать в той церковно-исторической ситуации, в какой оно было сделано. Наиболее вероятно, нам кажется, что объединение Трудностей произошло, когда прп. Максим захотел засвидетельствовать свое твердое православие, как оно понималось у строгих диоэнергистов, и снять с себя обвинение в приверженности моноэнергизму, вписав «моноэнергистскую» формулу ранних Трудностей в диоэнергистский контекст более поздних, предпослав вторые – первым и тем самым подтвердив то понимание своей более ранней мысли, которое он отстаивал в opusc.

1.[8]

В любом случае следует помнить, что изначально обе серии Трудностей представляли собой отдельные сочинения, и, хотя прп. Максим и объединил их в одно, каждое из них имеет свои особенности, связанные, в частности, со временем и обстоятельствами их написания; и в рукописной традиции зафиксировано не только их объединенное, но и самостоятельное существование.

Как замечает Йансенс,[9] Трудности к Фоме и к Иоанну рассматривались издателями его сочинений в XVII в. – Томасом Гейлом и Франсуа Комбефисом – как два разных сочинения, направленные разным адресатам и написанные в разные периоды жизни прп. Максима. Однако Франц Олер, издавший Трудности в 1857 г. в Галле (по иной рукописи, нежели Гейл), считал уже, что эти два сочинения – две части одного большого труда. После переиздания труда Олера аббатом Минем в PG 91 название

Ambiguorum liber стало общепринятым для объединенного сочинения из Трудностей к Фоме и Иоанну.

На самом же деле, как считает и Йансенс, и многие ученые до него, следует четко различать эти два сочинения; с этим нельзя не согласиться. Тем не менее, учитывая то, что сам же прп. Максим, скорее всего, их объединил, причем в совершенно определенном порядке – поместив впереди более поздние Трудности к Фоме, мы не должны отмахнуться и от этого его решения, списывая все на исторические обстоятельства и перипетии церковной истории. Несомненно, что при понимании более ранних произведений прп. Максима следует учитывать раскрытие и уточнение их мысли в более поздних. Причем это касается не только темы божественной и человеческой энергий, которую прп. Максим раскрывает в Трудностях к Фоме, но и ряда других тем, и в первую очередь вопроса о движении (точнее, как мы увидим, вопроса об отсутствии движения) в Боге, который он обсуждает сначала в Трудностях к Иоанну [10]

в связи с толкованием выражения свт. Григория Богослова о «движении» Единицы (Монады), а потом снова возвращается к нему в первой трудности к Фоме. Но и этим дело не кончается, так как «Богомужеское действие», равно как и вопрос о движении Монады, потом снова обсуждается в так называемом Втором письме к Фоме (ок. 635–636 гг.), которое примыкает к Трудностям к Фоме (то есть первому письму к нему) и обычно публикуется вместе с ним.[11] Итак, мы имеем дело с рядом сквозных тем, рассматриваемых прп. Максимом в течение более чем десяти лет, что, разумеется, не отменяет необходимости изучать каждую из серий Трудностей и примыкающее к ним Второе письмо к Фоме не только в общем для них, но и в своем собственном контексте.

II. Адресат Трудностей к Фоме

Перейти на страницу:

Похожие книги

Правила святых отцов
Правила святых отцов

Во Славу Отца, Сына и Святого Духа, Единого Бога ПИДАЛИОН духовного корабля Единой Святой Соборной и Апостольской православной Церкви, или все священные и Божественные Правила святых всехвальных апостолов, святых Вселенских и Поместных соборов и отдельных божественных отцов, истолкованные иеромонахом Агапием и монахом Никодимом.«Пидалион», в переводе с греческого «кормило», представляет собой сборник правил Православной Церкви с толкованиями прп. Никодима Святогорца, одного из величайших богословов и учителей Церкви. Работая в конце XVIII века над составлением нового канонического сборника, прп. Никодим провел большую исследовательскую работу и отобрал важный и достоверный материал с целью вернуть прежнее значение византийскому каноническому праву. «Пидалион» прп. Никодима – плод созидательной и неослабевающей любви к Преданию. Православный мир изучает «Пидалион» как источник истинного церковного учения. Книга получила широкое распространение – на сегодняшний день греческий оригинал «Пидалиона» выдержал 18 изданий и переизданий. На русском языке публикуется впервые.***Четвертый том включает в себя правила святых отцов, а также трактат о препятствиях к браку и образцы некоторых церковных документов.***Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви.Консультант: протоиерей Валентин Асмус, доктор богословия.Редакторы: протоиерей Димитрий Пашков, диакон Феодор Шульга.Перевод, верстка, издательство: Александро-Невский Ново-Тихвинский женский монастырь.

Никодим Святогорец

Православие
Новый эклогион
Новый эклогион

Псковским региональным отделением Литературного фонда России издана книга «Новый эклогион» преподобного Никодима Святогорца. Ее составили жития святых мужей и жен, выбранные из святцев нашей святой Православной Церкви и пересказанные преподобным Никодимом.35 лет Никодим Святогорец жил в пустыньке «Капсала», вблизи греческого городка Карей, которая сравнима с оазисом в пустыне. Убогие подвижнические каливы, где проливаются пот и боголюбезные слезы, расположены на прекрасных холмах. По словам монахов, пустынька похожа на гору Елеонскую, где молился Христос. Здесь Господь — «друг пустыни, здесь узкий и скорбный путь, ведущий в жизнь…». В этом прибежище преподобных авва и просветился, и освятился. И, движимый Духом, следуя отеческому преданию, писал свои бессмертные сочинения.Горя желанием показать православному миру путь восхождения к Богу, святой Никодим был занят поисками методов обучения, чтобы с их помощью, избавившись от своей страстной привязанности к земному, верующий смог бы испытать умное духовное наслаждение, наполняя душу свою Божественной любовью и уже здесь предобручаясь вечной жизни. Так в конце XVIII века был создан «Новый эклогион», для которого преподобный выбрал из рукописей Святогорских монастырей неизданные жития, чтобы преподнести их как нежный букет духовных цветов нашему жаждущему правды православному народу. На примерах богоугодной и святой жизни он закалял его слабую волю, освящал сердце и просвещал помраченный страстями ум.Большинство житий, ради малограмотных «во Христе Братий своих», Никодим переложил с древних текстов на доступный язык. Простой, всем понятный язык Никодима насыщен личным священным опытом, смирением и радостотворным плачем, любовью к Богу, славословным кипением сердца и литургическим чувством.

Никодим Святогорец

Православие / Религия / Эзотерика
Блаженные похабы
Блаженные похабы

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРАЕдва ли не самый знаменитый русский храм, что стоит на Красной площади в Москве, мало кому известен под своим официальным именем – Покрова на Рву. Зато весь мир знает другое его название – собор Василия Блаженного.А чем, собственно, прославился этот святой? Как гласит его житие, он разгуливал голый, буянил на рынках, задирал прохожих, кидался камнями в дома набожных людей, насылал смерть, а однажды расколол камнем чудотворную икону. Разве подобное поведение типично для святых? Конечно, если они – юродивые. Недаром тех же людей на Руси называли ещё «похабами».Самый факт, что при разговоре о древнем и весьма специфическом виде православной святости русские могут без кавычек и дополнительных пояснений употреблять слово своего современного языка, чрезвычайно показателен. Явление это укорененное, важное, – но не осмысленное культурологически.О юродстве много писали в благочестивом ключе, но до сих пор в мировой гуманитарной науке не существовало монографических исследований, где «похабство» рассматривалось бы как феномен культурной антропологии. Данная книга – первая.

С. А.  Иванов , Сергей Аркадьевич Иванов

Православие / Религиоведение / Религия, религиозная литература / Прочая религиозная литература / Религия / Эзотерика