Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

Усевшись за роскошный письменный стол, Стелла принялась проверять содержимое ящиков. Женщина вспомнила, что стол был оборудован небольшим тайником, о существовании которого ей рассказал Джои. Не ожидая увидеть что-либо необычное, Стелла открыла скрытую полость и… обнаружила в ней 4 конверта. Все они были запечатаны… Все они были адресованы ей… И все они были надписаны рукой пропавшего без вести мужа…

Вне себя от ярости — даже не вскрыв ещё найденные конверты! — Стелла схватила телефонную трубку и потребовала соединить с окружным прокурором. Томас Крейн услышал из уст женщины много уничижительных слов о бездарной работе полиции, неспособной даже провести нормальный обыск помещения! Прокурор узнал, что если бы «бестолочь Вейзенштейн» умел нормально работать, то он бы ещё 4 сентября обнаружил в тайнике конверты и не затевал бы всю эту позорную многомесячную возню!

Стелла орала на прокурора, и её, наверное, можно было понять — она испытала стресс! Но стресс испытал и прокурор Томас Крейн. Он пообещал Стелле немедленно во всём разобраться и примерно наказать виновных.

Положив телефонную трубку, окружной прокурор потребовал немедленно отыскать сержанта-детектива Вейзенштейна и обязать его перезвонить лично ему — Томасу Крейну. Детектив перезвонил буквально через 2 минуты. Услыхав рассказ окружного прокурора о тайном отделении письменного стола и 4-х запечатанных письмах внутри, Вейзенштейн моментально всё понял и дал исчерпывающий ответ.

Он заявил, что при осмотре стола обнаружил тайник и лично его осмотрел. Никаких писем в нём не было. В тайнике лежали небольшой дамский перстень и раритетный китайский веер с тонкой резьбой по кости. Крейн тут же перезвонил Стелле и попросил посмотреть, лежат ли в тайном отделении маленький дамский перстень и костяной китайский веер.

Оказалось, что лежат.

Из этого происшествия можно было сделать единственный вывод — некто проник в кабинет пропавшего без вести судьи и подложил в тайное отделение его письменного стола 4 запечатанных письма. Этот человек появился после 4 сентября 1930 года — дня полицейского осмотра апартаментов — но ранее 21 января 1931 года. И этим человеком не мог быть Джозеф Крейтер — его все в доме знали, и он в случае появления [хоть днём, хоть ночью] был бы непременно опознан.

Что же находилось в запечатанных конвертах, которые Стелла Крейтер не стала открывать?

Как сказано выше, конвертов было 4. Стелла не прикасалась к ним, дожидаясь появления полиции. Со всеми возможными предосторожностями, желая сохранить на бумаге возможные отпечатки пальцев того, кто эти конверты заклеивал и приносил в квартиру, детективы их вскрыли. Содержимое оказалось довольно неожиданным — в одном лежала толстая пачка долларов в мелких банкнотах, в другом — стопка ценных бумаг (банковских облигаций) и исписанный от руки лист бумаги с перечнем лиц, занимавших у Джои Крейтера деньги, в третьем — 2 договора страхования жизни на имя Джои Крейтера. Наличных денег оказалось 6690$, суммарная стоимость ценных бумаг и страховок превышала 25 тыс.$, таким образом, Стелла получила одномоментно более 30 тыс.$!

Но самым интересным оказалось содержимое четвёртого конверта. Там находилась короткая записка, написанная от имени пропавшего судьи. Содержание её никогда не разглашалось, поскольку послание адресовалось Стелле и являлось сугубо личным. Однако известно, что записка была подписана следующим образом: «Я очень устал. С любовью, Джои». («Am very weary. Love, Joe.»)

Что подумали бы вы, получив такое послание? Джейкоб фон Вейзенштейн решил, что с ним играют. Не с ним лично, конечно же, а с нью-йоркской полицией. Крейтер жив и здоров, он сбежал от постылой жены, чтобы жить так, как ему заблагорассудится, но, испытывая некоторые угрызения совести, он надумал подкинуть деньжат супруге, дабы та не особенно бедствовала. По этой причине поиски следовало свернуть и заняться, наконец-то, настоящим делом. И, кстати, полиции Нью-Йорка следовало воспрепятствовать тому, чтобы страховки Крейтера были обращены ко взысканию, поскольку судья жив.

Именно эту точку зрения Вейзенштейн и озвучил во время большого совещания с участием руководства полиции, высокопоставленных представителей Департамента юстиции штата и аппарата губернатора, прошедшего в середине дня 21 января, то есть через несколько часов после обнаружения писем в тайнике стола. Спешка в организации совещания была хорошо понятна — уважаемые люди из руководства штата и Департамента юстиции очень опасались неконтролируемого появления компромата. Сегодня в одном тайнике появились деньги, а что появится завтра в другом тайнике? И сколько их вообще — этих тайников?!