Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

Другое сообщение оказалось интереснее. Полученное 27 января окружным прокурором Томасом Крейном письмо без подписи гласило: «Вы более никогда не увидите Крейтера. Он упал в глубокую пропасть в Краун-Пойнт, штат Нью-Йорк. Он стоял на краю обрыва, когда почва провалилась, он упал на дно и мгновенно погиб. Компания состояла из четырёх мужчин, все они были туристы. Остальные молчат о произошедшем. Его тело было найдено и похоронено на деревенском кладбище местным гробовщиком.» («You willnever behold Crater again. He fell into a deep chasm at Crown Point, N. Y. He was standing on the edge of a bluff when the soil gave way and he fell to the bottom and was instantly killed. There were four men in the party, all tourists. The others kept their mouths shut about what happened. His body was recovered and buried in the village cemetery by the village undertaker.»)

И оформлением, и содержанием это послание очень напоминало письмо, полученное окружным прокурором 29 сентября предшествующего года. Даже начало обоих посланий выглядело почти идентичным: «Джои Крейтер мёртв. Бесполезно его искать.» (письмо от 29 сентября 1930 года) и «Вы более никогда не увидите Крейтера» (письмо от 27 января 1931 года). Оба письма уведомляли прокурора о смерти по причине несчастного случая, предании земле и… не указывали место захоронения! Понятно, почему — из опасения эксгумации трупа, которая не подтвердит наличие тела Крейтера в могиле.

А это означало, что судья жив, и с большой вероятностью он же сам в обоих случаях и инициировал отправку писем. Хотя и написаны они были не его рукой.

Публикация в газете «The Washington times» сообщила читателям о получении анонимного послания, рассказывавшего о смерти судьи Крейтера в каньоне в местечке Краун-Пойнт. Информация об этом не стала сенсацией, но привлекла определённый интерес и была повторена некоторыми иными газетами.

Письмо, сообщавшее о падении в каньон, было опущено в почтовый ящик 24 января, то есть уже после того, как в газетах появились сообщения о конвертах в тайнике письменного стола. Можно было сказать, что замысел детектива-сержанта Вейзенштейна сработал, и исчезнувший без вести судья отреагировал (пусь и неявно) на информационный вброс. Правда, отреагировал он не так, как хотелось детективу, но… как говорится, это был ещё не вечер. Следовало подождать, не последует ли некое продолжение?

Предполагая, что посланник Крейтера попытается ещё раз связаться с его женой — лично, либо подбросив очередное послание — полиция подготовилась зафиксировать эту попытку по всем правилам оперативно-розыскного искусства. На дверях в апартаменты исчезнувшего судьи — как парадного входа, так и чёрного — были смонтированы миниатюрные плунжерные датчики открытия. Аналогичный датчик был также установлен на двери в кабинет [там находился письменный стол с тайным отсеком]. Стелла Крейтер ничего не знала об этих работах. Полицейские под прикрытием были устроены на места лифтёров, а также были введены состав персонала, обслуживающего дом. Телефон в апартаментах был поставлен на «прослушку». В общем, была проведена очень основательная подготовка, как будто готовился захват с поличным иностранного шпиона. Теперь оставалось только ждать.

Минула неделя… другая… третья. Зима клонилась к закономерному завершению и, казалось, уже не принесёт сюрпризов. Но в один из последних зимних дней произошло нечто такое, чего вряд ли смогла бы выдумать даже самая изощрённая фантазия писателя-детективщика.

Утром 26 февраля 1931 года в нью-йоркском парке «Van Cortland Park» было найдено тело босоногой женщины в разорванном платье. Черты тёмно-бурого лица были неузнаваемы из-за гримасы страдания и прилившей к голове крови. На шее была затянута бельевая верёвка, с туго скрученным на затылке узлом. Хотя вечернее бархатное платье было разорвано, произошло это явно не с целью обнажения женщины, а во время борьбы. Следы изнасилования, точнее, сексуального посягательства, при визуальном осмотре на месте обнаружения тела не определялись. Хотя этот вывод являлся предварительным, и последующее судебно-медицинское вскрытие могло его подкорректировать.

Осмотр местности привёл к обнаружению примерно в 10 метрах от трупа изящных женских туфель явно индивидуального пошива. А вот пальто или шуба найдены не были. Как, впрочем, и головной убор.

Даже беглый осмотр указывал на то, что женщина была очень состоятельна. Или, говоря точнее, не экономила на себе — прекрасное нижнее бельё и отличное бархатное платье, пошитое явно у дорогой модистки, говорили о любви к роскоши красноречивее всяких слов. Именно платье, обувь и нижнее бельё — всё индивидуального изготовления! — и позволило в течение нескольких часов опознать тело.

Задушенной оказалась Вивьен Гордон! Какой неожиданный кульбит судьбы, согласитесь…