Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

Слева: Хлен Дорф. Справа: полицейский в форме выводит Хелен Дорф к автомашине, поддерживая плачущую дамочку под локоток.

В том же духе выступили и прочие «лучшие подруги» Вивьен Гордон. Например, Кэсси Клейтон (Cassie Clayton) дала показания о том, что Вивьен скупала ворованные драгоценности, прекрасно сознавая их незаконное происхождение. Другая «лучшая подруга» Лилиан Флоршайн (Lilian Florsine) не без желчной иронии рассказала членам жюри, что дружба с Вивьен Гордон заканчивалась обычно тем, что та пыталась шантажировать подругу. Причём шантаж мог преследовать разные цели — как банальное выклянчивание денег с целью обогащения, так и манипулирование поведением для принуждения к совершению желательных действий. Быть подругой Вивьен Гордон было делом опасным и неприятным во всех отношениях! Но ссориться с ней было никак нельзя — Вивьен слыла за женщину крайне злопамятную, жестокую и безудержную в гневе.

Что тут можно сказать? Перед нами необычный взгляд на настоящую женскую дружбу!

Единственным человеком, нашедшим добрые слова об убитой, стала врач-гинеколог Энн Гибсон (Ann Gibson) из Филадельфии. Эта женщина специально приехала в Нью-Йорк, чтобы свидетельствовать перед коронерским жюри. Сложно сказать, чем объяснялось её хорошее отношение к убитой, может быть, она просто плохо её знала? А может быть, её отношения с Вивьен Гордон были скорее профессиональными, нежели по-человечески душевными? А может быть, она просто была воспитана лучше прочих знакомых Вивьен?

Подруги Вивьен Гордон. Слева: Кэсси Клейтон, ещё одна — как и Хелен Дорф — «лучшая подруга» убитой. Она рассказала коронерскому жюри о проделках Вивьен, прежде всего о милой привычке покупать краденые ювелирные изделия и специфической манере любые добрые отношения сводить в конечном итоге к шантажу и запугиваниям. В центре: Лилиан Флоршайн, давшая показания во всём соответствовавшие тому, что говорила Кэсси Клейтон. Справа: гинеколог Энн Гибсон.

Надо сказать, что газетчики и безо всякой связи с коронерским жюри сумели отыскать много любопытного в прошлом убитой. Припомнили всё, начиная с расследования 9-летней давности, после которого Бенита Бишофф поспешила изменить имя и фамилию и превратилась в Вивьен Гордон. Разумеется, началось очередное обсуждение истории убийства Дотти Кинг и странного падения с балкона Орелии Фишер-Дрейфус, на страницах газет вновь замелькали фамилии Гаймарес, МакБрайен, Рэйделофф, Коэн и прочие.

Формально расследование убийства возглавил прокурор Чарльз МакЛохлин (Charles B. McLaughlin), однако параллельное расследование по прямому указанию губернатора штата повёл судья Сэмюэл Сибари (Samuel Seabury). Поскольку момент этот может показаться до некоторой степени неожиданным, следует пояснить, что в американской правоприменительной практике существует особая форма ведения важных расследований, при которой роль «первой скрипки» отводится уважаемому судье.

Сэмюэл Сибари являлся таким вот уважаемым судьёй. Ранее он пытался делать политическую карьеру, в 1916 году баллотировался в губернаторы штата Нью-Йорк от Демократической партии и позорно проиграл выборы, набрав всего 4 % голосов избирателей. Это был наихудший результат Демпартии на таких выборах за всю историю. Тем не менее провал на выборах ничуть не помешал Сибари продолжить карьеру судьи. К началу 1930-х годов он являлся своего рода «карманной собачкой» Франклина Рузвельта, губернатора штата. Губернатор давал ему самые деликатные юридические поручения, например, через год после описываемых событий — летом 1932 года — Сэмюэл Сибари возглавил «крестовый поход» против мэра города Нью-Йорка Джеймса Джона Уолкера, одного из сильнейших противников Рузвельта. Коррупционный скандал стоил Уолкеру кресла мэра, и устроен этот скандал был именно руками Сэмюэла Сибари.

То, что этот судья возглавил параллельное расследование убийства Вивьен Гордон, явилось чётким индикатором интереса офиса губернатора и лично Рузвельта к истории жизни и смерти «звезды гламура». По-видимому, Франклин Рузвельт знал об этой женщине и её окружении нечто такое, что побуждало его внимательно контролировать работу правоохранительных органов по расследованию преступления.

При обыске апартаментов, в которых проживала Вивьен Гордон, были сделаны кое-какие любопытные находки. В руки полицейских попала приходно-расходная книга, в которой фиксировались движения денег, имевшихся в распоряжении Вивьен. Записи были сделаны с частичным шифрованием, то есть люди и предметы купли-продажи обозначались символически либо не обозначались вообще, но вот денежные суммы записывались без каких-либо искажений.