Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга I

Прошло некоторое время и в здании Департамента полиции появились Хильда Вон Хоффен под руку с элегантно одетым молодым человеком. Кисть левой руки молодого человека была перебинтована. У кабинета главы Департамента их встретил капитан Томас Дюк с несколькими детективами в штатском. Встреча выглядела случайной, но на самом деле капитан и его люди выполняли распоряжение Динана и поджидали предполагаемого убийцу. Капитан сообщил молодому человеку с перебинтованной рукой, что напавшие на него грабители задержаны и надо провести их опознание. На это молодой мужчина ответил, что именно сейчас у него и его супруги есть срочное дело, а потому можно ли отложить опознание на следующий день? При этом его правая рука скользнула под пиджак и… была тут же заблокирована детективами.

Полицейские отбросили полу пиджака, под которую мужчина запустил руку, и извлекли из плечевой кобуры револьвер 38-го калибра. В течение нескольких последующих часов личности преступников были установлены и общая канва событий того дня стала наконец-таки понятной.

Человека, явившегося в полицию с Хильдой Вон Хоффен звали Джон Сеймсен (John Seimsen), а его дружка, «взятого» с поличным в магазине Генри Беренда — Луис Дабнер (Louis Dabner). Третий из преступников, тот самый, что вытащил из кассы наличные деньги, после бегства из магазина покинул Сан-Франциско и впоследствии был пойман в штате Вашингтон при попытке ограбления, совершенной в схожей манере. Впрочем, этот человек — а звали его Гарри Кирни (Harry Kearney) и родом он был из столицы Калифорнии города Сакраменто — являлся в описанной нами истории персонажем почти случайным, как говорится, «проходным». Кирни по своей криминальной специализации был грабителем-«гастролёром», он переезжал из города в город, совершая ограбления разной степени дезости, и нигде подолгу не задерживался. Его участие в нападении на магазин Беренда явилось единственным эпизодом совместной «работы» с Дабнером и Сеймсеном.

Вернёмся, впрочем, к основному преступному дуэту. Дабнер действительно сломал Сеймсену указательный палец и запаниковавший Джон не придумал ничего умнее, как прибежать с места неудавшегося ограбления к жёнушке и вывалить ей в уши страшную сказку про злобных упырей, надумавших отрезать ему палец. Хильда, перепуганная жуткими деталями выдуманной басни, бросилась к телефонному аппарату и позвонила отцу в ювелирный магазин, рассказав ему об ужасном инциденте. Отец, впечатлившись услышанным, оставил магазин и помчался к своему другу полковнику Динану с требованием изловить опасных бандитов, отрезающих пальцы почём зря. В общем, все друг друга напугали, а всё оттого, что Джонни переборщил с градусом страха! Ему бы поменьше языком чесать перед впечатлительной барышней…

^{Слева: Джон Сеймсен. Справа: Луис Дабнер. Фотографии сделаны 3 ноября 1906 г. в первые часы после ареста.}

Узнав от начальника Департамента полиции, что грабители уже «пойманы», и не заподозрив подвоха, ювелир вернулся в магазин, позвонил Хильде и сказал, что ей необходимо срочно приехать к Динану вместе с Джоном для опознания преступников.

Сложно сказать, о чём думал Сеймсен, наблюдая за этой скоморошьей активностью жены и тестя. Строго говоря, думать ему следовало раньше, до того, как убегать из магазина. Если уж проводить работу над ошибками, то следует признать, что бросать юного Луиса Дабнера — а тот был младше Сеймсена на 10 лет! — никак было нельзя, уж коли вместе пришли совершать преступление, так вместе и уходить должны — только так.

Парочка преступников проживала в доме № 1786 по Юнион стрит (Union street). Именно там повесы и познакомились. Строго говоря, они не являлись профессиональными преступниками, напротив, оба происходили из состоятельных и уважаемых семей. Отец Дабнера являлся владельцем роскошного клуба в городе Петалума, расположенного немногим более 60 км. севернее Сан-Франциско. А Джон Сеймсен родился и вырос на Гавайях, его детство и отрочество прошли в семье богатого плантатора. Впрочем, биография молодого человека не была лишена некоторых специфических тайн, в которых тот не любил признаваться.

Дело заключалось в том, что мать Сеймсена была замужем вторым браком и её муж не был родным отцом Джону. Биологический отец преступника — Огаст Дрейер (August Dreier) — промышлял мелким мошенничеством и в конце концов угодил в тюрьму, где покончил жизнь самоубийством. Несмотря на то, что отчим относился к юноше очень хорошо, дал ему свою фамилию и не отказывал в деньгах, Джон отчаянно тяготился семьёй. Впрочем, для эмоционально холодных психопатов — в начале XX столетия криминальная психология называла таких людей «нравственными идиотами» — к числу которых безусловно принадлежал Сеймсен, семейные устои и традиции всегда в тягость. В возрасте 20 лет Джон заявил матери, что хочет учиться в американском университете и молодого человека отпустили в США.