Американский альбом

Фра Беато Анджелико (Фра – брат, у монашествующих), получивший после кончины имя Блаженный – художник, обращавшийся перед работой за Божьим благословением.

Фра Анджелико любим русскими поэтами.

…На всем, что сделал мастер мой, печатьЛюбви земной и простоты смиренной.О да, не все умел он рисовать,Но то, что рисовал он, – совершенно.

Вот скалы, рощи, рыцарь на коне…Куда он едет, в церковь или к невесте?Горит заря на городской стене,Идут стада по улицам предместий;Мария держит сына своего,Кудрявого с румянцем благородным.Такие дети в ночь под Рождество,Наверно, снятся женщинам бесплодным.

И так не страшен связанным святымПалач, в рубашку синюю одетый.Им хорошо под нимбом золотым:И здесь есть свет, и там – иные светы.А краски, краски – ярки и чисты.Они родились с ним и с ним погасли.Преданье есть: он растворял цветы

В епископами освященном масле.И есть еще преданье: серафимСлетал к нему, смеющийся и ясный,И кисти брал, и состязался с нимВ его искусстве дивном… но напрасно.Есть Бог, есть свет, они живут вовек,А жизнь людей мгновенна и убога.Но все в себя вмещает человек,

Который любит мир и верит в Бога.[2]

Большой удожник по натуре своей и лирик, и трагик. Когда он пытается передать собственные чувства, он их не просто рисует. Он пытается их остановить, сделать их видимыми. Сегодня для этого есть школа профессии, и художники, кто лучше, кто хуже, в этой школе учатся. А тогда это было собственным переживанием. Драматическим мироощущением без надрыва, без фальши. Как Бог направил.

Фра Анжелико никогда не дописывал и не исправлял свои работы. Когда писал сцену распятий, из глаз его лились слезы.

                        …Если б эта детская душа Нашим грешным миром овладела, Мы совсем утратили бы тело, Мы бы, точно тени, чуть дыша, Встали у небесного предела. Там, вверху, сидел бы добрый Бог, Здесь, внизу, послушными рядами, Призраки с пресветлыми чертами Пели бы воздушную, как вздох,                        Песню бестелесными устами…[3]

Фра Филиппо Липпи. Во времена Возрождения личность художника выделялась особо. Здесь нельзя отыскать заурядную биографию, художник в нее не вмещается, зато жизнеописания захватывают.

Таков Филиппо Липпи – неуемный женолюб, смутьян, широкая натура. Вырос при монастыре, посвятил себя служению Богу, но так и не смог смирить темперамент и мужское жизнелюбие. Разрывал на веревки простыни и сбегал на свидание из закрытой кельи. По иронии судьбы, которая чужда благоразумным людям, был настоятелем женского монастыря. Выкрал из монастыря послушницу, произвел от нее сына – Филиппино Липпи, продолжившего отцовскую профессию. Папа махнул на Липпи святейшей рукой, освободил (по ходатайству герцога Козимо Медичи) влюбленных от монашеского обета и дал разрешение на брак. Жена вместе с младенцем позировала мужу для Святого семейства. Был слух, что Липпи отравили родственники соблазненной им женщины. Вообще, о Липпи много разного говорили, он этому способствовал.

Поражают и восхищают женские лица в работах Липпи. Они замечательно красивы, поэтичны, чувственны. И совершенно неподвластны ходу времени. Одежда, интерьер – это из прошлого, но сами лица живые. Или почти живые, если проснуться и досматривать сон уже наяву…

Сын – Филиппино Липпи иэготовил мраморное надгробие с бюстом на могиле отца (умер Филиппо Липпи в 1469 году) в соборе города Сполетто. И вырезал на мраморе эпитафию. Автор Анджело Полициано, на русский язык эпитафию перевел Александр Блок.