Американский плохиш (ЛП)

— Я не знаю, что сказать. Это, ну… Я знала, что он выходит из-под контроля, но это просто шокирует, — слёзы собираются в уголках моих глаз, и зрение затмевает прозрачным туманом. Я не хочу ломаться прямо сейчас, но моё горло горит, пока я пытаюсь сдержать их.

— Я это понимаю, — лейтенант достаёт салфетку из упаковки «Клинекс» на столе, и передаёт мне. Я едва ли моргаю, шмыгая носом. — Во время нашей беседы Крис упомянул, что его отец умер в прошлом году. Это единственный раз, когда он проявил эмоцию. Я бы хотел предложить Крису походить на сеансы групповой терапии здесь, в городе, которые проводятся специально для мальчиков, которые потеряли одного из родителей. Думаю, это изрядно поможет ему справиться с эмоциями с помощью умозаключений, и увидеть, что он не единственный, кто скорбит о потере.

— Это дорого? Я имею в виду, я постараюсь организовать это, но сейчас я не уверена… — мои мысли начинают кружиться по спирали, когда я начинаю подсчитывать, как сильно я залезла в кредит.

— Нет, это бесплатно. Я свяжусь с координатором программы и порекомендую Криса по общественной программе. Таким образом вам это ничего не будет стоить. Также, если вы согласны на это, я могу использовать эту сделку, чтоб предотвратить выдвижение личного обвинения владельца магазина против вас.

— Меня? О, боже мой, у меня явно нет таких денег. — Сама идея быть вовлечённой в судебный процесс раскалывала мою голову надвое. — Нет, конечно, я хочу, чтоб он пошёл. Даже если бы это не касалось возмещения убытков. Я просто хочу ему помочь, — слёзы скатываются по моим щекам, и я быстро поднимаю руку, чтоб смахнуть их салфеткой.

— Я вижу это, мисс Брикмэн. Я думаю, вы почувствуете большую разницу. Крис молод, и у него проблемы, но у него также есть мама, которая очень беспокоится о нём. Я думаю, после групповой терапии вы увидите, как скоро он вернётся. После всей это истории с вандализмом его ждёт большее, чем любого другого ребёнка из их шайки.

— Спасибо вам, это на самом деле для меня очень важно, — хриплю я своим голосом. — Он — мой мир. Я сделаю всё, чтобы вернуть его обратно. Я вам клянусь, до того, как умер его отец, Крис никогда бы и не подумал о том, чтобы сделать подобное. А теперь спорт — единственное, на что ему не наплевать, — я смотрю вверх на него, но офицер Роджерс просто улыбается в ответ. — Единственное, что его волнует, это футбол, а всё остальное — до лампочки. Я всего лишь хочу, чтобы мой прежний ребёнок вернулся, — я снова давлюсь своими словами, когда слёзы снова текут, но в этот раз я не могу их удержать. Дамбу прорывает, и поток отчаяния и тревоги потоками скатывается по моему лицу.

Лейтенант Роджерс терпеливо ждёт, пока я возьму себя под контроль, передавая мне еще салфеток. Слава Богу, после нескольких долгих вдохов, мне удаётся перестать плакать.

— Спасибо, — бурчу я в пригоршню скомканных салфеток.

— Конечно, — отвечает он с дружеской улыбкой. — Если с вами всё в порядке, я могу отвезти вас в другой участок, чтобы вы могли забрать Криса. — Он не встаёт и не пытается выдворить меня из своего офиса, даже если — я уверена — у него есть другие дела. Вместо этого, он ждет моего ответа.

— Да, спасибо. Я бы хотела забрать его домой, — я сморкаюсь и выбрасываю горсть салфеток в мусорное ведро возле его стола.

— Отлично, ладно. Следуйте за мной, и помните, мисс Брикмэн, ваш сын столкнулся с очень многим, но ваш маленький мальчик всё ещё там. Не сдавайтесь, и думаю, вы найдёте того ребёнка, по которому скучаете. — Он с нежностью смотрит на меня, и я проглатываю ком в горле прежде, чем встать, и снова взорваться слезами.

— Спасибо, офицер. Я не сдамся.

* * *

— И ты пойдёшь в дом своей бабушки и извинишься перед ней и своей тётей за то, через что заставил их пройти сегодня. Ты понимаешь меня, Кристофер?

Он пожимает плечами, продолжая пялиться в стекло пассажирской двери. Слёзы, которые я пролила в офисе лейтенанта несколько часов назад, кажется, давно испарились от злости.

Проведя большую часть дня в полицейском участке, заполняя формы и бланки для сеансов своего сына в групповой терапии и для его освобождения под моё попечительство, я вроде как переборола порыв плакать.

Я паркую машину на подъездной дорожке дома своей матери. Крис не двигается, до сих пор пялясь в окно.

— Пошли, юноша! Сейчас же! — рявкаю я, но он с такой медлительностью тянется, чтобы отстегнуть ремень безопасности, что это выглядит, как замедленная съёмка.

— Пофиг.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я знаю, что он испытывает меня. Понятия не имею, почему, но это очевидно. Вместо того, чтобы среагировать так, как он того ожидает, я просто вылезаю из машины и жду его снаружи. Я молча молюсь Богу дать мне силы, которые мне нужны, чтобы справиться со своим мальчиком.

Крис с неохотой присоединяется ко мне, и мы по короткой дорожке идём к крыльцу маминого дома. Прежде, чем у меня появляется шанс постучать в дверь, её распахивает моя сестра. Челси стоит в проходе.