Американский синдром

Вскоре пресса оповестила общественность о том, что падший идол Джеффри Мак-Дональд переведен в тюрьму «максимальной безопасности» в Ломпоке, штат Калифорния. Там он обратился с письмом к президенту Рейгану с ходатайством о помиловании, хотя по-прежнему упрямо отрицал свою вину. На Рейгана, который назвал вьетнамскую войну «благородной» войной, «войной за правое дело» и взял курс на преодоление «вьетнамского синдрома» и прославление «героев» этой войны, Мак-Дональд возлагал особые надежды. Кто, как не он, спасал жизнь и здоровье раненых «героев» в Ня-Чанге? Кто ратовал в Лонг-Биче за избрание Рональда Рейгана президентом? Сегал не советовал ему обращаться к Рейгану, известному тем, что он, будучи губернатором Калифорнии, часто настаивал на казни преступников. Берни возражал также против попытки Джефа сойти за козла отпущения у полиции и юстиции, бессильных найти настоящих убийц.

Безмерная алчность адвокатов грозила вконец разорить Мак-Дональда. Ему пришлось продать кроваво-красный «ягуар», белоснежную «Реанимацию», виллу, квартиру… Рэнди устроила ему скандал, подала на развод, поступила в стюардессы, стала летать с туристами на Гавайские острова.

В июне его перевели на постоянное местожительство в федеральную тюрьму в Бастропе, посреди техасской пустыни. Мать писала ему туда истеричные, больные письма. Она то клялась ему в вечной любви и вере, то прямо обвиняла его в убийстве семьи. И все-таки готова была отдать последний доллар его адвокатам, только бы они спасли ее сыночка от тюрьмы. С Кассабами она не переписывалась: они жаждали крови ее Джефа. Жизнь для нее стала адом. Врачи предрекали ей безумие. Ей все чаще хотелось лечь и умереть.

Президент Рейган не отвечал. Пресс-релизы Мак-Дональда выходили со все более долгими перерывами, но он писал в них, что доведет до конца свой «крестовый поход за справедливость». Других арестантов он презирал, ненавидел и боялся. Себя считал неизмеримо выше. «Начиная с той ночи на 8 марта 1970 года я непрерывно борюсь за жизнь…» — писал он.

В тюрьме он раздал сотни автографов — стражникам и арестантам, но подобная популярность уже не утешала его.

Каждый день листал он, перечитывал газеты и журналы. О нем писали все реже. Проходили недели, месяцы без единого упоминания о нем. Президент молчал. Роберт Редфорд молчал. Снова вспомнили его, когда умерла в середине января Хелена Стэкли. Она скончалась от наркотиков в какой-то дыре в городе Сенеке в Южной Каролине, где она скрывалась от адвокатов Мак-Дональда. В предсмертном письме она обвиняла их в преследовании ее и шантаже, в том, что с ней обращались как с пешкой, лживыми посулами склоняли к лжесвидетельству, что их действия были сплошными надругательствами над справедливостью, что она никогда ни в каком убийстве в Форт-Брагге не участвовала, что она проклинает Мак-Дональда и тех, кто хотел пожертвовать ею ради этого кровавого убийцы.

Мак-Дональд оплакивал смерть Хелены Стэкли — ушла из жизни «свидетельница и участница убийства», на которую он и Сегал возлагали все свои надежды в его деле. В новом пресс-релизе он пытался свалить эту смерть на Кассаба…

А дело его в начале 1983 года было официально закрыто. 10 января Верховный суд, как сообщили газеты, отклонил апелляцию Мак-Дональда. На тринадцатый год после убийства семьи Мак-Дональда девять членов Верховного суда вбили девять гвоздей в его гроб — так воспринял он это решение. В этот день он метался, рычал как шакал в клетке в своей камере.

Узнав, что частный детектив Тэд Гандерсон пытался заключить в Голливуде контракт на кинофильм о деле Мак-Дональда, написал в гильдию кинорежиссеров и киносценаристов, налагая вето на какие-либо контракты в обход его, Мак-Дональда. А Редфорд молчал.

Оскудевал поток писем экс-идолу. Уже не десятки тысяч, не тысячи и не сотни получал он в камере. Почти сошли на нет предложения руки и сердца с фотокарточками в купальниках или нагишом. Пересыхала серо-зеленая река долларов. Сегал и Кабаллеро перестали отвечать на письма. Все реже навещали Мак-Дональда репортеры.

Мать тратила последние деньги на астрологов и хиромантов — и она, несчастная, сознавала, что другой надежды для ее сына больше нет. От красоты ее не осталось и следа. Она превратилась в древнюю старуху, жаловалась на болезни. Брат Джей куда-то бесследно пропал.

Кассаб, узнав о смерти Хелены Стэкли, об обнаруженных у нее бумагах, заявил местному репортеру:

— Теперь я могу умереть спокойно. Я сделал два добрых дела в жизни: внес вклад в борьбу против Гитлера и в борьбу против Мак-Дональда. Это, надеюсь, достаточно для вечного спасения.

В бывшей школе, где учились Колетт и Джеф, о нем почти уже никто не помнит. В Принстонском университете распалась группа его защитников. Но он все еще числится, сидя в тюрьме, приговоренный к трем пожизненным срокам, почетным членом Ассоциации офицеров полиции Лонг-Бича.