Американский вампир (ЛП)

Грэф тронулся с места. Девчонка сказала "снаружи". Каково черта все это значит? Он не хотел возвращаться к… тому нечто, уничтожившему заправку, так же сильно, как и не хотел оказаться в самом сердце религиозной общины. Промчавшись мимо знака с надписью "Благодарим, что посетили Пинанс", на котором отслаивалась краска и стояла выгоревшая печать клуба "Ротари", он почти вдавил педаль газа в пол. Грэф не хотел видеть заправку, проезжая мимо, по крайней мере, отчетливо. Последнее шоссе округа он проезжал три мили назад. Осталось только вернуться к тому месту и ехать дальше, куда бы та дорога ни вела. И если ему придется забраться в багажник, чтобы укрыться от солнца, что ж, так и быть: неудобно, но это лучше, чем находиться в заложниках у религиозных фанатиков.

Несколько долгих мгновений в тишине, пока он включал iPod. Постоянно происходило что-то странное. Нет смысла думать об этом. Он нашел последний альбом Лили Аллен и поставил его, рассеянно подпевая и вновь разбираясь со своим навигатором.

Три песни спустя, он заметил, что так и не добрался до шоссе. Нет, невозможно. Может, он настолько отвлекся, пытаясь сменить языковые настройки обратно на английские, что не обратил внимания, как проскочил его. Он резко развернулся на 180 градусов и поехал в противоположном направлении. Грэф проехал примерно четверть мили, пока слева от него не показалась разрушенная заправочная станция, а справа — знак с надписью "Добро пожаловать в Пинанс".

— Какого… — впереди по обочине кто-то шел: голова опущена, руки скрещены на груди. Он притормозил рядом с девушкой, одновременно проверяя одометр. Пройдено пятнадцать миль. Именно эти показания были видны на маленьком циферблате прибора, работающего безотказно, как и сам автомобиль.

Девушка одарила его гневным взглядом и вновь отвернулась, проведя рукой по длинным каштановым волосам.

Грэф проехал вперед и, посматривая в зеркало заднего вида, подождал. Девчонка старалась смотреть куда угодно, но только не на машину. Он не мог не обратить внимания на ее длинные, загорелые ножки и короткие джинсовые шортики. Сельская девчонка. Конфетка. Грэф опустил стекло, когда она проходила рядом.

— Произошло кое-что странное.

Девушка не ответила и прошла мимо. Держась от нее на небольшом расстоянии, он поехал рядом и продолжил:

— Я попытался вернуться к окружному шоссе номер какой-там-вообще-номер, но не смог. Есть идеи, что все это значит?

И вновь молчание. Грэф в очередной раз позволил ей пройти дальше и снова подъехал ближе. — Ты можешь сесть в машину или остаться на улице вместе с тем нечто, разрушившим заправку.

Она горько усмехнулась, не переставая идти.

— Тебе было плевать, когда ты бросил меня тут, думая, что сможешь убраться отсюда подальше и больше меня не видеть.

— Ну, да, — ответил он, подъезжая поближе. — Но только потому, что действительно собирался убраться отсюда подальше и больше никогда тебя не видеть… Почему план не сработал?

— Да ты настоящий джентльмен, — она покачала головой, продолжая идти. — Ты не можешь уехать, потому что Оноудерживает нас.

— " Оно"? — девчонка произнесла это слово как имя. С таким видом, словно все, что она сказала, было очевидным, и только Грэф был не в курсе. — Что ты имеешь в виду под " Оно"?

Девушка досадливо наморщила носик, словно когда-то давно проиграла битву и теперь не любила говорить об этом. С чем бы ни были связаны эти горькие воспоминания, ее голос стал чуть менее резким.

— Не знаю. Никто не знает.

— Так ты имеешь ввиду, что я… — нога соскользнула с педали газа, и автомобиль стал двигаться рывками. Грэф переключился на нейтралку. — Черт побери, сядь в машину! Это смешно.

К его удивлению, она обошла машину спереди и открыла дверь у пассажирского сидения.

— Собираешься подбросить меня домой или выкинуть на дороге чуть подальше?

Грэф проигнорировал вопрос.

— Ты сказала, что мне здесь понравится. У остальных те же проблемы, да?

— Нет. Ты первый, — это не было сарказмом. Она забралась на сидение и, подобрав длинные ноги, закрыла дверь. — Я и остальные заперты здесь, как в ловушке, но чужаки здесь никогда не останавливались.

Заперты. Да уж, звучит многообещающе.

— Никогда… То есть как долго?

— Пять лет, — она указала на грунтовую дорогу. — Поверни туда.

Грэф подчинился: находясь в замешательстве, он был способен только задавать вопросы и следовать указаниям. Совсем на него не похоже, поэтому он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Целых пять лет никто не мог…

— Покинуть Пинанс или попасть в него. Ни отсюда, ни сюда. Ни у кого не было проблем с машиной, никто не останавливался на обочине, — она прикрыла глаза. — И ни одной скорой помощи.

— Итак, я первый человек, попавший в Пинанс, за последние пять лет? — с одной стороны дороги было невспаханное поле, а с другой находилось болото. — Что это?

— Город, — она посмотрела на него как на психа. — Небольшой, но все же город. Он был в ловушке последние пять лет. Никто не приезжал, никто не уезжал.